и Советского государства футуристы выдвинули свою собственную «программу» создания нового искусства, поисков «революционной» формы. Они принципиально отвергали содержание в искусстве, его идейность и стремились создать искусство вне связи с теорией и практикой пролетариата. «Общей платформой всех левых групп в искусстве,— писал один из их «теоретиков»,— до сих пор мог быть (в живописи) так называемый «живописный материализм» — более или менее единое принципиальное отношение к картине, как к самоцели, как к конструктивной системе форм-красок»19.

Футуристы и беспредметники создавали беспредметные картины, абстрактные контррельефы из разных материалов, ибо для них «...изображаемый предмет есть лишь повод для конструктирования картины, содержание картины есть ее живописная конструкция»20.

Называя себя «художниками-изобретателями», «левые» совершенно отрицали все достижения реалистического искусства прошлого, объявив его буржуазным, «прогнившим академизмом», «академическим хламом», а художников-реалистов «старьевщиками», «подражателями». «Реалисты и бездарность — синонимы; коммунистическая художественная культура не будет создана ими»4 — пророчествовал идеолог «левых» Н. Пунин. Проповедуя полнейший нигилизм в отношении к культурному наследию прошлого, Пунин писал: «Взорвать, разрушить, стереть с лица земли старые художественные формы — как не мечтать об этом новому художнику, пролетарскому художнику, новому человеку»5.

На словах призывая к свободе развития всех течений в искусстве, «левые» на деле объявили беспощадную борьбу инакомыслящим, всем тем, кто отстаивал реалистическое изо

бразительное искусство, понятное народу. При этом они выступали якобы от лица пролетариата. «Лишь футуристическое искусство есть в настоящее время искусство пролетариата»1,— писал один из членов петроградской художественной коллегии отдела ИЗО Наркомпроса.

Как уже говорилось, огромный вред «деятельность» «левых» нанесла художественным учебным заведениям. Революция принесла с собой коренную демократизацию художественной школы. Однако «левые» исказили суть этой революционной перестройки, нигилистически относясь к искусству прошлого, они полностью отбросили богатый опыт академического преподавания и не хотели использовать то ценное, что оно могло дать в новых условиях. Определенной системе старой школы они не могли противопоставить ничего, кроме анархической «свободы» в преподавании или различного ряда формалистических фокусов вроде писания с натуры, сидя к ней спиной, и т. д. И все это прикрывалось флагом ничем не ограничиваемого развития творческих способностей молодежи21.

Теоретические измышления и антиреалистическая практика футуристов вызвали активное противодействие со стороны партии и широкой советской общественности3.

В. И. Ленин резко отрицательно относился к антиреалистическим течениям, к футуризму. «Мы чересчур большие «ниспровергатели а живописи»,— говорил В. И. Ленин в беседе с Кларой Цеткин.— Красивое нужно сохранить, взять его как образец, исходить из него, даже если оно «старое»... Я не в силах считать произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих «измов» высшим проявлением художественного гения. Я их не понимаю. Я не испытываю от них никакой радости»22.

Большой вред развитию социалистической культуры в эти годы принес Пролеткульт, возникший еще в 1917 году, в период февральской революции5.

После Октябрьской революции, используя огромную тягу рабочих и особенно рабочей молодежи к знаниям, к культуре, Пролеткульт создал по всей стране сеть рабочих клубов, литературных кружков, студий изобразительного искусства, театральных курсов. Однако руководители Пролеткульта в своих установках на строительство пролетарской культуры коренным образом расходились с политикой Коммунистической партии. Идеологи Пролеткульта — А. Богданов и другие — объявили пролеткульты «независимыми» от Советской власти, то есть по существу выступали с отрицанием руководящей роли партии и Советского государства в культурном строительстве.

Деятельность Пролеткульта основывалась на глубоко ошибочной «теории» «создания» новой пролетарской классовой культуры «искусственным», «лабораторным» путем, в отрыве от общеполитических задач Советского государства. При этом, как и у «левых», отрицалось всякое значение культуры прошлого для развития социалистической культуры. Пролеткультовцы пренебрежительно относились к старой художественной интеллигенции, ибо они считали, что «задача строительства пролетарской культуры может быть разрешена только силами самого пролетариата, учеными, художниками, инженерами и т. п., вышедшими из его среды»1. Да и само представление о характере пролетарского искусства у них было неверным в самой своей основе: оно сводилось к отрицанию идейно-образного содержания искусства, его идеологического значения.

В проекте резолюции «О пролетарской культуре», написанной В. И. Лениным для съезда Пролеткульта в октябре 1920 года, говорилось: «В Советской рабоче-крестьянской республике вся постановка дела просвещения, как в политико-просветительной области вообще, так и специально в области искусства, должна быть проникнута духом классовой борьбы пролетариата за успешное осуществление целей его диктатуры, т. е. за свержение буржуазии, за уничтожение классов, за устранение всякой эксплуатации человека человеком»23.

Ленинский проект резолюции решительно отвергал «...как теоретически неверные и практически вредные, всякие попытки выдумывать свою особую культуру, замыкаться в свои обособленные организации»24.

Раскрывая подлинное содержание пролетарской культуры, В. И. Ленин говорил на III съезде комсомола (2 октября 1920 года): «Пролетарская культура не является выскочившей неизвестно откуда, не является выдумкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской культуре. Это все сплошной вздор. Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества»25.

Огромной заботой Коммунистической партии о развитии социалистической культуры проникнуто письмо ЦК РКП «О пролеткультах», опубликованное в «Правде» 1 декабря 1920 года. В этом историческом документе был нанесен сокрушительный удар по идеологии, далекой от коммунизма и по существу враждебной ему. В письме ЦК РКП говорилось: «Пролеткульт возник до Октябрьской революции. Он был провозглашен «независимой» рабочей организацией, независимой от министерства народного просвещения времени Керенского. Октябрьская революция изменила перспективу. Пролеткульты продолжали оставаться

«независимыми», но теперь это была уже «независимость» от Советской власти. Благодаря этому и по ряду других причин в пролеткульты нахлынули социально чуждые нам элементы, элементы мелкобуржуазные, которые иногда фактически захватывают руководство пролет-культами в свои руки. Футуристы, декаденты, сторонники враждебной марксизму идеалистической философии и, наконец, просто неудачники, выходцы из рядов буржуазной публицистики и философии стали кое-где заправлять всеми делами в пролеткультах.

Под видом «пролетарской культуры» рабочим преподносили буржуазные взгляды в философии (махизм). А в области искусства рабочим прививали нелепые, извращенные вкусы (футуризм)»1. Письмо отмечало, «что и в самом Наркомпросе в области искусства до сих пор давали себя знать те же самые интеллигентские веяния, которые оказывали разлагающее влияние в пролеткультах. ЦК добивается того, чтобы и в Наркомпросе были устранены указанные буржуазные веяния»26. По существу это была развернутая программа борьбы Коммунистической партии с проникновением буржуазной идеологии в наше искусство и попытками сгладить противоречия между двумя непримиримыми классовыми идеологиями. Вот почему этот партийный документ сохранил и поныне