Так что Паулина приспособилась красть в агентстве ключи от пустых домов и квартир, чтобы днем и по вечерам встречаться там с Норрисом и заниматься с ним ужасным сексом. Тут Норрису в голову и пришла идея делать с ключей копии, а потом, недельки через две после въезда в жилье новых хозяев, наведываться к ним и обчищать.

План неплохой, и если бы Норрис заявлялся в дома спустя более приличное время после вселения в них людей, а также если бы перед уходом создавал видимость, что проник через какую-то другую дверь, не через парадную, или через окно, то вскоре мог бы прилично обогатиться. Ему следовало входить в дом, брать все, что нужно, имитировать взлом — который всегда представляет собой самую опасную и шумную часть грабежа — и быстро сматываться.

Нет же, Норрис, этот великий знаток своего дела, до столь простых хитростей не додумался. Он заявляется к только что поселившимся под новой крышей недоумкам буквально на следующий же день, решив, что уносить их имущество удобнее, пока оно еще не распаковано. Добро пожаловать в новый райончик!

Семейство, поужинавшее в каком-то кафе неподалеку, возвращается домой и видит, что половины нажитых честным трудом вещичек и след простыл, и при этом не обнаруживают ни единого следа взлома. Естественно, подозрение мгновенно падает на Паулину.

Ладно, черт с ним, со сроком, но ведь мог же этот Норрис хотя бы заднюю дверь оставить открытой. В таком случае все подумали бы, что жильцы, не привыкшие к новой хате, сами допустили эту оплошность.

В общем, Норрис обчищает подобным образом два дома в неделю, и после тридцатиминутной беседы представителей уголовного розыска с разражающейся рыданиями Паулиной нашего героя благополучно сцапывают. Вскоре после этого Паулина рвет с ним.

Вообще-то не таким уж и гениальным был план, но и он при другом раскладе мог бы принести неплохой доход.

Я и сам использовал пару раз в своей практике риэлторов, но совсем по-другому. Звонишь им, говоришь, что хочешь купить жилье, договариваешься о встрече. Агент показывает тебе выставленные на продажу дома, а ты прикидываешь, имеет ли смысл месяцев через несколько в них вернуться. Порой риэлтор даже рассказывает, где находится сигнализация, как пройти в дом через задний двор и отреагируют ли как-нибудь соседи, если сюда вдруг пожалуют грабители, или им наплевать, кто к тебе ворвался и что с тобой сделал. Конечно, это не копия ключей, тем не менее тоже не бесполезно.

Если же хочешь сделать дело побыстрее, можно сказать, что дом тебе подходит, связаться с его продавцами и тщательнее осмотреть, а заодно и составить в уме список подходящих вещей. Приехать за ними лучше всего в тот момент, когда хозяева направятся осматривать новое жилье, главное при этом — беспрепятственно проникнуть в дом и погрузить все в фургон. Кстати, в таком случае и соседи не обратят на тебя особого внимание — подумают, что вещи начинают потихоньку перевозить.

Разумеется, и этот план далек от совершенства, но, если ты катастрофически нуждаешься в деньгах, сойдет.

Идея же Норриса была довольно неплохой, и идея, и возможности — я про Паулину, работающую в риэлтерском агентстве, и про ее желание ему посодействовать. Но он сам все испортил. А если ты сам заваливаешь дело, то и твой великий план становится не стоящим тех умственных усилий, которые ты потратил на его создание.

По-настоящему грандиозен тот проект (в этом смысле сюда не подходит и «Большое ограбление поезда»), который безнаказанно претворяется в жизнь.

А все остальное равносильно появлению в Английском банке с водяным пистолетом.

Совсем недавно встречаю я в кабаке Роланда. Он входит и тут же заказывает пинту пива с таким видом, будто в местах не столь отдаленных никогда и не бывал. Так вот, значит, появляется он, получает пинту пива и, увидев меня, идет к моему столику.

— Здорово, Бекс! Как поживаешь?

— Черт возьми, кто тебя выпустил? — смеюсь я.

— Я сбежал, вырыл подземный ход. Если кто-нибудь станет спрашивать, то ты меня не видел, лады? — отвечает он и садится рядом.

Естественно, мы оба шутим. Всем, кто знает Роланда, известно, что улизнуть он никогда ни от чего не может, что, даже если все тарелки будут разбиты, ему не избежать мытья посуды. Я интересуюсь, когда он вернулся.

— В прошлую среду. Живу опять со своей прежней подругой.

— Да что ты? И она тебя приняла? — спрашиваю я.

— Конечно. Сам знаешь, как это бывает.

— Знаю-знаю.

— М-да.

— Ну и?.. Все прошло нормально?

— Вполне. Были в моей жизни и гораздо более ужасные времена.

Я чешу затылок, а он рассматривает игральный автомат.

— Понимаю, — говорю я.

— А ты как? В порядке? — спрашивает Роланд.

— В полном. Жаловаться не на что, правда, не на что. Вернее, иногда я, конечно, жалуюсь, но это так, от нефиг делать.

Некоторое время мы оба добродушно хихикаем, потом Роланд чешет голову, а я смотрю на игральный автомат.

— Так и встречаешься с той девчонкой, с Мэл? — любопытствует он.

— Да, так и встречаюсь.

— Хороша телочка, хороша.

Теперь мы оба чешем затылки и рассеянными взглядами смотрим на игральный автомат.

— Гм-м… да-а… Гм-м…

С несколько минут мы задаем друг другу вопросы о семьях и просим передать приветы тому-то и тому-то, потом болтаем о погоде, а в сущности, разговариваем ни о чем. Беседа не клеится, ведь мы не виделись два года. Приходится как будто выдавливать из себя слова, постоянно напрягать мозги, чтобы чем-то заполнять проклятые длинные паузы, и все это вовсе не потому, что мы друг друга не терпим, и не потому, что нам не о чем поговорить, просто так выходит. Я вообще пришел сюда только затем, чтобы попить пива и прочитать газету.

— А на первой странице что? — спрашивает Роланд.

Я переворачиваю пару листов, он пробегает глазами по строчкам статьи о жене какого-то фермера, родившей рыбу, и восклицает:

— Чтоб мне провалиться!

— Гм… М-да…

Роланд выглядывает из окна, осматривает посетителей кабака и делает глоток пива.

— Чем планируешь заняться? — спрашиваю я.

— Служба пробации заставила меня пройти чертов курс «расширь свои возможности получения достойной работы» при колледже.

— А-а…

— Представь себе.

— И как тебе этот курс?

— Чушь собачья.

Я удивился бы, если бы Роланд сказал что-нибудь вроде «мне курс нравится, и девочки там обалденные», но ничего подобного я и не услышал.

Он смотрит на меня, медленно кивает и еще раз говорит: