— Никаких больше связей? — безнадежно расспрашивал Джек. — Родные?

— Родители умерли. Отец — еще до нашего знакомства, мать — в прошлом году. Мэл — единственная дочь, поэтому унаследовала их дом со всем содержимым. Я все ее уговариваю продать, но...

— У нее есть другой дом? Почему вы мне не сказали?

— Не подумал, что это имеет значение. Кроме того, я его вчера осматривал. Ее нет. Я и раньше ездил, хоть не стал обходить. Увидел в подвале кое-что странное...

— В каком смысле странное?

— На полу в подвале... Не имеет никакого отношения к исчезновению Мэл.

Мы тут толкуем об очень странной женщине, подумал Джек. Странности порой сходятся.

— Не вредно посмотреть, — решил он, отчаянно ища ниточку, которая указала бы направление. — Где это?

— Да не так далеко. В маленьком городке Монро.

— Никогда не слыхал.

— Рядом с Глен-Коув.

— Отлично. Давайте заглянем.

Не то чтобы была большая надежда найти что-нибудь ценное, но этот самый Монро стоит на обратном пути к городу, все равно ехать мимо.

Если в родительском доме обнаружится столько же, сколько здесь, придется вернуть Лью задаток. Ни к чему это не приведет.

Джек бросил прощальный взгляд на картину в дальнем конце кабинета, выходя следом за Лью на лестницу. Пальцы уже не болели, видно, накололся на что-нибудь острое под слоем краски, похоже было на укус, но — проклятье! — по-прежнему казались влажными.

Бред.

Монро оказался городком с Золотого берега, меньше и очаровательней Шорэма. Во-первых, живописная гавань, ни для каких атомных электростанций нет места. Судя по имитирующим китобойный поселок фасадам прибрежных магазинчиков и жилых домов, город зарабатывает хорошие деньги на летнем туризме. Пока еще рановато. Почти не встречаясь с другими машинами, Джек ехал за «лексусом» Лью через деловой квартал, вверх по холму мимо муниципалитета с кирпичным фасадом, библиотеки, белой церкви со шпилем — истинная картинка с открытки. Потянулись ряды аккуратных колониальных построек, дальше — район послевоенных ранчо на две-три спальни.

Лью свернул на подъездную дорожку к дому, который не так хорошо выглядел. Деревянная обшивка нуждается в покраске, водосточные желоба завалены прошлогодней опавшей листвой, темно-зеленые стебли травы пробиваются на безжизненной, заросшей сорняками лужайке. Справа стоит отдельный гараж. В переднем дворе царствует гигантский дуб, необычно крупный по сравнению с окружающими деревьями, пол-акра, если не больше, в обхвате.

Джек остановил у обочины фургон Эйба, встретил Лью у парадных дверей.

— Зачем ей этот дом? — спросил он.

— Наверно, из сентиментальных соображений, — предположил Лью, отыскивая ключ в связке. — Я хотел, чтоб она его продала, может быть, даже участок сдала по частям. Стоил бы каждого пенни, но Мэл за него упорно цепляется. Она здесь выросла, почти всю жизнь прожила в этом доме.

Джека мороз прохватил, когда они остановились на верхней ступеньке. Он нерешительно огляделся вокруг, заметив, что стоит в глубокой тени, отброшенной массивным дубовым стволом, закрывшим позднее солнце. Должно быть, в этом дело.

Через открытую дверь шагнули в темный дом с легким запахом плесени. Лью включил свет, побрели вдвоем дальше.

Кругом фотографии Мелани в разном возрасте, снятые главным образом в дни рождения, по окончании учебного года — никаких спортивных занятий, никаких танцев. На лице везде то же самое выражение: так ли уж надо меня снимать? Стены ее старой комнаты до сих пор увешаны взятыми в рамки свидетельствами об отличной учебе. Способный ребенок, явно обожаемый родителями.

— Ну, что тут такого «странного»? — спросил Джек.

— Пойдемте в подвал. Сюда.

Через крошечную кухоньку вниз по узкой лестнице в подвал с голыми стенами. Лью остановился на последних ступеньках, указал на пол:

— Вот. Вам не кажется странным?

Он ничего не увидел, кроме веревочной лестницы, валявшейся на полу. Обычная пожарная лестница из нейлонового шнура, с цилиндрическими деревянными перекладинами, какие продаются в любом хозяйственном магазине. За исключением того, что она какая-то коротковатая и лежит на полу ранчо, ничего нету странного...

Стой. Или это обман зрения, или другой конец лестницы уходит в пол?

Он сделал шаг вперед, пригляделся.

Будь я проклят.

Нижний конец веревочной лестницы вделан в бетонную плиту пола. Джек присел, дернул за верхнюю перекладину — нисколько не поддается. Посмотрел на другой конец — привязан к несущему стальному столбу.

— Что это такое?

— Я сам удивился. — Лью подошел ближе, встал рядом. — До вчерашнего дня никогда не спускался, поэтому не могу сказать, давно ли она здесь.

Джек поцарапал вдруг зазудевшую грудь под рубашкой.

— Не может быть, чтоб давно, — заключил он, щупая нейлоновый трос. — Лестница новая.

— А бетон старый, — заметил Лью. — Эти дома, строились вскоре после Второй мировой войны. Плите лет пятьдесят, как минимум.

— Нет. Смотрите. Бетон явно залит вокруг лестницы.

— Но бетон-то старый, Джек.

Пришлось признать правду. Бетон потрескавшийся, выщербленный, безусловно старый. Не удалось заметить ни единого шва, который свидетельствовал бы о недавней заплатке.

— Можно сказать, перед нами загадка, — констатировал Джек.

Выпрямляясь, заметил маленькое темное пятнышко на бетоне. Наклонился пониже. Размером в полдоллара, черное, неправильной формы, неровное по краям, похоже на след от ожога. Он обследовал весь пол, обнаружив еще семь отметок, регулярно расположенных на площади в три фута вокруг уходившей в бетон лестницы.

— Не догадываетесь, для чего это?

— Абсолютно.

Джек встал, огляделся. Два стальных столба подпирают центральную балку, к одному из них привязана лестница. Больше почти ничего: стиральная машина, сушилка, насос в углу, провалившийся диван у дальней стены, хромой старый письменный стол, складной карточный столик, несколько стульев. Он пошел к письменному столу. Электрическая отвертка, гаечный ключ, на крышке рассыпан десяток болтов, гаек рядом с тремя крупными продолговатыми янтарными кварцевыми кристаллами. В ящиках пусто.

Почесывая грудь, задумчиво оглянулся на веревочную лестницу. Чем-то она его действительно озадачила, но какое это имеет отношение к исчезновению Мелани Элер? Пока совершенно неясно.

— Ладно, — сказал он. — Вернемся наверх.

— Говорю вам, тут нет ничего, — повторил Лью, добравшись до кухни.