— М — м, нормально… — проговорил Макс, отводя глаза. — Я рад тебя видеть.

— Я тебя тоже. Немного остыл в Канзасе и решил, что две недели домашнего ареста — это слишком. Хватит одной. Обидно летом две недели сидеть дома. Согласен?

— Конечно, — ответил Макс. — М — м… Папа, сегодня вечером к нам придут поговорить.

— Кто придет? Ты что — то натворил?

— Нет, ничего. Выиграл какую — то стипендию.

Скотт Макдэниелс перестал перебирать почту и взглянул на Макса.

— Правда? Стипендию? Какую?

— Точно не знаю, но мне предложили полный пансион в одной школе.

— Какой школе? — улыбнулся отец.

— Академия Рован. В Новой Англии.

Улыбка мистера Макдэниелса испарилась.

— В Новой Англии? Это же за сотни миль отсюда! Как ты ее выиграл?

Макс замялся.

— Ну, сдал пару тестов и, э — э, они меня сами нашли.

— Кто к нам придет?

— Какая — то мисс Аволово.

— Хм! — фыркнул отец. — Странное имечко. Что ж, послушаем эту твою мисс Аулову.

Они сделали бутерброды с индейкой и поставили на стол большую банку чипсов. Весь ужин мистер Макдэниелс расхваливал новое бумажное полотенце с невероятными впитывающими свойствами.

Мисс Аволово прибыла ровно в восемь и оказалась очень высокой — почти с мистера Макдэниелса — и элегантной дамой непонятного возраста в разноцветной хламиде с крупными бусами. Она поставила на порог соломенную сумку, украшенную летящими птицами, и протянула руку отцу Макса. Кожа у гостьи была гладкой и темной, как кофейное зерно, голос — низким и красивым, с еле уловимым акцентом.

— Вы, должно быть, мистер Макдэниелс! Я Ндиди Аволово из Академии Рован. Очень рада познакомиться!

Скотт Макдэниелс замялся. Потом спохватился и пожал ее руку.

— Да, конечно, я тоже рад! Входите, пожалуйста!

— Спасибо.

Мисс Аволово проплыла мимо него в прихожую, где беспокойно топтался Макс.

— Здравствуй! Ты, наверное, Макс! Я мисс Аволово.

Макс коснулся ее руки, и все его страхи испарились. Как в Найджеле, в ней ощущались спокойная сила и теплота. Мисс Аволово положила руку ему на плечо, и они пошли в комнату, где мистер Макдэниелс уже суетился с кофе и блюдом сахарного печенья. Негритянка присела на край дивана и заговорила, переводя яркие глаза с Макса на отца и обратно.

— У вас очень красивый дом, мистер Макдэниелс, и замечательный сын! Я должна извиниться, что не предупредила вас раньше о своем визите. Мы получили результаты Макса совсем недавно. Вы уже ознакомились с информацией о стипендии, которую мы хотим ему предложить?

— Да, и мы вам очень признательны, мисс Ахула! — Макс заерзал: отец начал говорить с ней, как с клиентами. — Ваше письмо — большая честь, но нам придется сказать «пас». За последние годы Макс много пережил, и ему лучше остаться дома.

Мисс Аволово серьезно кивнула.

— Простите за откровенность, но я знаю о беде, которая случилась с миссис Макдэниелс. Мои соболезнования.

— Э — э… да. Нам сложно, но мы справляемся.

— О, конечно же, вы прекрасно справляетесь, мистер Макдэниелс! В таких сложных обстоятельствах вы воспитали прекрасного мальчика. Однако я надеюсь, что вы не позволите прошлой трагедии лишить вашего сына прекрасной возможности в будущем.

— Я желаю Максу только добра! — возразил отец.

— Я знаю, — успокоила его мисс Аволово. — О том и речь. Наша программа обучения лучше соответствует потребностям вашего сына, чем стандартная. Видите ли, мистер Макдэниелс, мальчик с такими творческими способностями, как Макс, не сумеет добиться всего, на что способен, если школа не будет развивать его талант.

— А его будет развивать ваша Академия?

— Макс будет учиться среди других одаренных детей со всего мира. Мы дадим ему учителей, которые поймут суть его дара и помогут ему достичь большего.

— Вы учились в Роване?

— Да, мистер Макдэниелс. Выявитель нашел меня в африканской деревне. — Она хлопнула в ладоши и по — девичьи рассмеялась. — Ах, кажется, это было целую вечность назад! Мои родители не хотели меня отпускать. Они так боялись! Но мы немного посидели, помолчали, а потом отец подошел ко мне и сказал: «Ошибается тот, кто не верит. Я верю в тебя!»

Она улыбнулась воспоминанию. Ее глаза заблестели. Мистер Макдэниелс уставился на свои узловатые пальцы и напряженно произнес:

— Даже не знаю, как поступить. Возможность вроде бы хорошая, но я не знаю, готов ли Макс. Макс, что скажешь?

До сих пор Макса вполне устраивала роль наблюдателя. Теперь, попав в центр внимания, он занервничал.

— Не знаю… Я не хочу оставлять тебя одного.

— Обо мне не беспокойся. Я взрослый!

Наступило неловкое молчание. Мисс Аволово заговорила первой:

— Мистер Макдэниелс… Вы не возражаете, если я пообщаюсь с Максом наедине?

— Макс? Ты как?

Макс покосился на мисс Аволово. Та терпеливо ждала ответа.

— Макс, стоит прекрасный летний вечер. Может, погуляем вокруг дома, подышим свежим воздухом?

Макс посмотрел на отца. Тот кивнул.

Мисс Аволово взяла Макса под руку, и они спустились с крыльца. Ночное небо было очень ясным. Когда они миновали уличный фонарь, негритянка легонько похлопала мальчика по руке.

— Найджел передает тебе привет! Ты произвел на него большое впечатление, и он очень лестно о тебе отзывается. Прости, что допустили к тебе ту женщину.

Макс содрогнулся и стал внимательно рассматривать темные соседские заборы и газоны. Мисс Аволово притянула его к себе и тихо пропела красивую мелодию без слов.

— Не нужно бояться, Макс! Враг меня видит и знает, что со мной надо считаться. Старая Аволово — грозный противник! — Она широко распахнула глаза, потом усмехнулась и игриво ущипнула Макса за руку. Мальчик улыбнулся и заставил себя успокоиться.

— Мисс Аволово… а кто такой Враг? Найджел не стал мне ничего говорить.

— Да, это не в его компетенции. Ты со мной? Хочу тебе кое — что показать.

Макс кивнул. Мисс Аволово выпрямилась в полный рост и посмотрела на него сверху вниз. Ее глаза засияли серебром, и Макс решил, что она мудрее и прекраснее всех сказочных королев, вместе взятых. Она улыбнулась и взяла его за руку.

Внутри у Макса все сжалось — как тогда, перед гобеленом. Только теперь ему казалось, что он проглотил не пчел, а воздушные шарики с гелием. Подошвы защипало, будто он залез в слишком горячую ванну. Макс посмотрел вниз и ахнул.

Дорожка уменьшалась!