— Знаешь, мы с тобой похожи. — он вздохнул. — мы с тобой оба ищем ту гавань, где нам будет хорошо, впрочем, наверное, как и все. Пираты нового века и бороздим море мегаполиса зная на этой железной карте все бухты, где можем уйти, залечь на дно от слежки королевских фрегатов. Мы с тобой не боимся предательства, не боимся смерти, и приказов жирных князей, что стоят над нами, но только постоянно забываем, что над нами один только Бог, и он не позволяет нам лишать жизни других.

— Почему тогда ты лишил меня ее? — спросила шепотом я. — легкие деньги приманили меня, а тебя привлекла перспектива закапать мои секреты, и потушить мое солнце. Ты попытался меня потопить, но только я слишком сильно держалась за мачту, и в итоге, стала простым грязным мусором для всех. Знаешь, что самое страшное? Ты знаешь все мои тайны. Знаешь все мои шрамы. Знаешь, как волнуется мое море… — я скрывала скатывающиеся с глаз тяжелые капли слез, которые прятала ото всех все эти годы. — может быть, если бы ты убил меня, то я сейчас не мучилась бы.

— Ло… — он нежно коснулся своими пальцами кожи моих ног.

— И тогда бы я никогда больше не страдала… — не обращая никакого внимания на него продолжала шептать я.

— Лола, милая… — он поставил кофе на землю, и крепко сжал своими ладонями мои икры прикоснувшись губами к коленям. — что ты такое говоришь?

— То и говорю…ты знаешь обо все, что только можно, Глеб. Я доверила тебе все самое сокровенное, и ты… — всхлип. — и ты меня предал. Если бы тогда тебя не прижала полиция, то что ждало меня? Притон?

— Да. Я снял с тебя пробу, и ты могла бы стать одной из самых лучших куртизанок, но если честно, то я рад тому, что произошло. Ло, это многому меня научило, и после срока, я больше не имею никакого отношения ко всему этому. — Глеб скользнул ладонями выше. — я больше не занимаюсь проституцией, и не поставляю девочек в притоны.

— Откуда тогда ты знаешь Весту? — без эмоционально спросила я, хотя мне было абсолютно все равно.

— Ло, девочка моя. — его губы скользнули от коленок ниже. — давай раз и навсегда объяснимся. Я крышую танцовщиц в стриптиз барах, нанимаю вышибал для таких заведений, а Веста работает на одну из моих клиенток.

От воспоминаний по телу тоскливо проносились воспоминания, словно отпечатки волчьих следов по неизведанным тропам. Я вспомнила все: как страшно от неизвестности, как горько от боли предательства, как больно от осознания того, что ты всего-то способная девочка на роль сексуальной куклы. Словно раненный зверь, я бесшумно существовала все это время не стоя слез других людей, чтобы те могли меня пожалеть. Я жила в холоде и мгле все это время замыкая кольцо своего существования в поисках мести и следов к этому человеку, но почему найдя их я теряю интерес? Словно вдыхая терпкий ладан моей души, чувствуя, как мне было больно, но позволяя своим запахом напиться мне пьяно-хрустального напитка нужности. Ты сын луны, а я…а я просто затерялась в неоновых вывесках перестав представлять собой идеальную девушку. Стала ли я плохо относиться к мужчинам? Нет. Почему же, я должна к ним плохо относиться? То, что они хотели заняться со мной сексом — естественная реакция здорового мужчины. Это что-то вроде рефлекса доисторического человека. Тут цель оставить потомства, конечно же, отошла на второй план и уже давно, но что-то определенно бьет по мозжечку, что и заставляет этих крепких парней овладеть такими девушками, как я. Я ненавижу предательство, и когда поднимают руку на слабый пол. Это в мужчинах я презираю. Поднимать руку на человека, который заранее слабее тебя — низко, но я согласна, иногда ситуация того требует.

Последнее время, я все чаще пыталась понять, что обычно связывает дочерей и отцов? Что может быть общего между прародителем и самим злом? Если так подумать, то мужчины больше ходят наследника своего рода, который будет все же относиться к представителям сильного пола. Их буде связывать не только общий пол, но мужчина, таким образом, сможет дать своему сыну все то, чего ему недоставало в детстве, ходить с ним на спортивные мероприятия, или же выходить во двор дома и гонять мячик. Когда сын станет старше, то с ним можно будет обсуждать женщин, спиртное и азартное. Связь отца и сына понятна, но что же заставляет мужчин хотеть дочерей? Какой в этом смысл, если со всей мужской стороны ты ровным счетом не сможешь ничего дать мне, как девочке? Тем более, а что дальше? Дочери взрослеют и тут же начинают свою жизненную солянку из всего и сразу. Хорошо, если она станет лесбиянкой, и будет следить за своим здоровьем, заживет тихой и смиреной жизнью, но что если эта маленькая принцесса вырастит в любительницу крепких, властных мужчин? Отцы в таких случаях отодвигаются на второй план, и их авторитет теряется в тумане женской фантазии. Быть может, именно поэтому девочки ищут того самого «папочку»? У него руки не на месте, но только чего добилась я, найдя своего такого «папочку»? Глеб закурил. Как раньше позволив мне прикурить от его сигареты.

— Лола, я бы рад тебе помочь, но как? — спросил мужчина продолжая глубокого вдыхать и так же выдыхать прохладный воздух-знаешь, а это забавно. Я слышу в твоем голосе взрослые ноты, а в рассуждениях зрелость.

— Приходиться быстро взрослеть, чтобы выжить. — ответила я. — взгляды меняются постепенно, как и мысли начинают течь в другое русло. Я думаю, что это совершенно нормально. Если ты хочешь мне помочь, то скажи мне, пожалуйста, в твоих криминальных кругах нигде не всплывало имя Лидия Гладких?

— Лидия Гладких? Очаровательная жена местного бизнесмена, но я немного знаю о ней. — Глеб поднял с земли стакан с кофе и залпом допил его. — только то, что она пропала, как месяца два назад вроде.

— Не слишком много, если честно. Все это я и сама знаю. — вздох. — у тебя же по любому остались связи с борделем?

— Ну, связи остались. Только я больше этим не занимаюсь, я же говорил тебе. — Глеб снова уткнулся носом в мои колени.

— Можешь сдать меня в бордель? — уверенно произнесла я.

— У тебя есть план? — спросил меня Глеб сжав своими руками мои ладони. — что ты решила делать?

Есть ли у меня план? План есть. Был бы союзник.