— Еду уже доставили?

— Я решила приготовить что-нибудь сама. — Эйвери положила цветы в раковину, повернулась и посмотрела на Джонаса. От выражения его лица ее бросило в жар. — Что будешь пить? Красное вино или пиво?

— Лучше вино, — ответил он. — Могу я налить и тебе?

— Да, пожалуйста. — Она включила гриль.

Джонас наполнил два бокала и сел, с нескрываемым удовольствием наблюдая за женщиной.

— Великолепный способ провести вечер, — произнес он с таким наслаждением, что Эйвери не смогла удержаться от улыбки, ставя тюльпаны в большой синий кувшин. — Я сегодня поговорил с менеджером отеля о недавнем пожаре, — продолжал он. — К сожалению, никто не знает виновника пожара.

— Кроме меня. Могу назвать одного поджигателя. — Эйвери положила бифштексы на гриль и повернулась к Джонасу. — Я ясно видела его лицо.

— В самом деле? — Глаза Джонаса сузились. — Ты собираешься что-нибудь делать?

— Это спрашивает глава «Мерком» или мой гость?

— Если ты хочешь обойтись без огласки, так оно и будет.

— Хочу. — Эйвери помолчала. — Только для твоих ушей: его зовут Дэниел Моррел. Сын Джорджа.

Джонас присвистнул.

— Папочке это не понравится!

— Папочке не нужно знать об этом, — подчеркнула Эйвери. — Дэниел понял, что я узнала его. Лучшее наказание для бедного малыша — страх разоблачения.

— «Бедный малыш» несет ответственность за пожар, — напомнил Джонас.

— А ты подростком не устраивал всяческие проделки?

— Мои проделки никогда не включали в себя пиротехнику.

— Полагаю, только девочек?

— В основном, — признал он.

— По крайней мере его поступок не был предумышленным. Скорее всего, просто некачественная ракета.

— Ладно, поскольку ты доверилась мне, я не скажу ни слова. Бифштексы очень вкусно пахнут.

Эйвери вынула из духовки сковородку с картофелем и положила шипящие бифштексы на нагретые тарелки. Картофель был поджарен до хрустящей корочки и приправлен чесноком, гвоздикой и веточками розмарина.

— Красавица не должна так хорошо готовить. Это несправедливо по отношению к бедным, беззащитным мужчинам. Еда просто великолепна. Скажи-ка мне, Эйвери Кроуфорд, — добавил Джонас, — ты прекрасная, преуспевающая леди и чудесный кулинар, так почему?..

— Почему никто до сих пор не поймал меня в свои сети? — закончила она.

Его губы изогнулись.

— Да. Отчего ты до сих пор не замужем?

Эйвери пожала плечами.

— Мой бизнес процветает только потому, что я отдаю ему всю свою энергию. На мое рабочее время не посягают ни мужчина, ни ребенок. Когда вечером я прихожу домой, то стараюсь побаловать себя чем-нибудь, вместо того чтобы готовить для семьи еду, гладить рубашки и так далее.

Его бровь поднялась.

— Именно так ты представляешь себе брак?

— Я самодостаточный человек и вообще не думаю о нем.

— В браке обычно присутствуют такие вещи, как любовь и дружеское общение.

Эйвери покачала головой.

— Слишком много риска. Мои прошлые романы обещали и то, и другое, а в итоге ничего не получилось…

Джонас взглянул на ее погрустневшее лицо, затем положил вилку и нож.

— Это был самый лучший ужин в моей жизни, сообщил он.

— Благодарю вас, добрейший сэр. — Эйвери шутливо поклонилась. — Но тебе понравилась еда и во «Флисе».

— Ни один ресторан не может сравниться с ужином в обществе красивой женщины, которая сама же его и приготовила.

Довольная и польщенная, Эйвери занялась кофе.

— Боюсь, десерта не будет. — Она вручила ему поднос. — Ты не отнесешь его в другую комнату?

— Если ты имеешь в виду ту замороженную гостиную, то я бы с удовольствием остался здесь, в теплой уютной кухне, — прямо сказал Джонас.

Эйвери таинственно улыбнулась и поманила его к двери у подножия лестницы.

Маленькая комнатка была очаровательна. На окнах висели золотистые бархатные занавески. Помимо компьютерного стола, единственным предметом мебели был диван, стоявший у камина, за медной решеткой которого извивались язычки пламени.

— Мой кабинет, — объявила Эйвери и подбросила полено в камин. — А окна выходят в сад.

Джонас поставил поднос на стол и с одобрением оглянулся.

— А вот эта мне нравится.

По лицу женщины словно прошла тень.

— Она была убежищем для моей мамы, когда та вернулась домой после смерти отца.

Джонас бросил на нее изучающий взгляд, беря чашку.

— Ты раньше не говорила о своем отце.

Эйвери села в уголке дивана.

— Джон Эйвери был полицейским, — сказала она. — Они познакомились в Лондоне. Это была любовь с первого взгляда, и скоро мама забеременела. Они обручились, но за два дня до свадьбы отец был смертельно ранен, и Элен Кроуфорд пришлось вернуться сюда незамужней матерью. В те дни это еще не одобрялось в маленьких городках, где все друг друга знают. Собственно, поэтому, когда умерла мама, я осталась, хотя очень хотела работать в Сити.

Успехом «Искусницы Эйвери» я утираю нос тем, у кого слишком хорошая память.

— А что семья твоего отца?

— Мама возила меня к ним, но родители отца умерли, когда я еще училась в начальной школе. Эйвери улыбнулась Джонасу. — Ну вот, теперь ты знаешь обо мне такие вещи, о которых я никому не рассказывала. Ты хороший слушатель, Джонас Мерсер. Возможно, тебе следовало стать священником.

Джонас рассмеялся.

— Никогда не имел склонности к этому! — Он сделал паузу, задумчиво изучая женщину. — Если ты никому не говорила об отце, значит, твои предыдущие романы не были серьезными. Полагаю, один из них был с Полом Моррелом?

Эйвери кивнула.

— Мы знали друг друга в лицо с детства, но познакомились только в Лондоне, благодаря общим друзьям. Его родителям это совсем не понравилось, поскольку моя мама была всего лишь портнихой. Не хочешь немного бренди в кофе?

— Нет, спасибо, — Джонас удобно вытянул ноги. У меня есть почти все, о чем только может мечтать мужчина. — Он посмотрел на нее. — И я не собираюсь прямо сейчас просить о большем.

— Ты относишься к тем, кто просит?

— Всегда, — благочестиво ответил он. — Мама научила меня говорить «пожалуйста» и «спасибо».

Пойми, Эйвери Кроуфорд, что, какой бы страстью я ни пылал, я не стану ничего предпринимать до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.