— Наш механизм готов. Теперь посмотрим, что будет. Сперва обратите внимание на лёд, которым заткнуто отверстие на крышке. Он, разумеется, тает. Вслед за тем внутрь просачивается воздух. Когда давление приблизится к атмосферному, крышку нечем будет удерживать на месте, и она свалится. Чтобы лёд растаял быстрее, я настроил кондиционер на более высокую температуру.

Камера взяла общий план всего устройства. Юкава уже вышел из кадра.

Раздался хлопок, и крышка слетела с кастрюли. Одновременно с этим намотанный на неё шнур подпрыгнул, будто змея. И в следующую секунду груша исчезла за перилами.

Камера вновь выхватила Юкаву. Он вышел на балкон и посмотрел вниз:

— Всё нормально? Отлично. Ничего не трогайте, пожалуйста. Я потом её заберу. Большое спасибо! — Юкава повернулся в сторону зрителей и проверил пылесос. — Шнур полностью смотался. И кастрюля откатилась от двери. Эксперимент окончен.

Юкава отвесил поклон, и Каору выключила видеомагнитофон и монитор. А затем робко посмотрела на своего начальника и тех, кто был с ним.

Мамия с недовольным видом откинулся на спинку стула. Кусанаги, сложив руки на груди, разглядывал потолок. Остальные следователи выглядели совершенно ошарашенными.

— Вот что я хотела вам показать… — рискнула нарушить молчание Каору.

— Кусанаги! — подал голос Мамия. — Это ты попросил о помощи профессора Галилея?

— Я лишь написал рекомендательное письмо.

Мамия хмыкнул и подпёр ладонью щёку:

— Однако же у нас нет доказательств, что этот Окадзаки провернул нечто подобное.

— Нет. Но раз такой способ существует, у нас также нет причин считать, что он чист, — сказал Каору.

— Это я и без тебя понимаю, — огрызнулся Мамия и оглядел своих подчинённых. — Собираемся на совещание. Надо подкорректировать направление расследования.

Кусанаги посмотрел на Каору и поднял большой палец.

Открыв дверь, он увидел спину человека, облачённого в белый халат. На спиртовой горелке грелась пробирка, наполненная прозрачной жидкостью, а её состояние снимала видеокамера.

— Ближе не подходи: опасно, — сказал Юкава, не оборачиваясь.

— Чего творишь? — спросил Кусанаги.

— Готовлю небольшой экспериментальный взрыв.

— Взрыв?

Юкава отошёл от пробирки и указал пальцем на монитор:

— Видишь там число? Это температура внутри пробирки.

— Девяносто пять градусов. О, поднялась до девяноста шести!

Температура всё росла. Вот она перевалила за сто, а когда достигла ста пяти, жидкость неожиданно выплеснулась из пробирки. Несколько капель даже долетели до места, где стояли Кусанаги и Юкава.

— Сто пять градусов? В целом соответствует предположениям. — Юкава подошёл к пробирке и погасил горелку. Затем наконец-то повернулся к Кусанаги. — Как по-твоему, что было в пробирке?

— Откуда же мне знать?

— А на что было похоже?

— Как по мне, на обыкновенную воду.

— Она и есть. Обыкновенная вода. — Юкава взял тряпку и начал вытирать залитый стол. — Точнее, сверхчистая вода, созданная с помощью ионного обмена. Обычно вода закипает при ста градусах Цельсия. Но это не мгновенный процесс, сперва появляются маленькие пузыри, затем, на следующей стадии, большие. Однако при некоторых условиях вода вскипает сразу, не проходя через несколько стадий. В таком случае она внезапно взрывается, причём при температуре выше точки кипения. Мы это называем «взрывное кипение». Если слепо доверять распространённому представлению, что вода превращается в пар при ста градусах, можно сильно обжечься.

Кусанаги криво ухмыльнулся и оглядел лабораторию.

— Давненько я не слушал твоих лекций. И эта лаборатория прямо родной кажется!

— Ты-то здесь какие опыты ставил?

— Зато ты мне вон сколько их показал! — С этими сломим и Кусанаги достал из принесённого с собой бумажного макета длинную узкую коробку и поставил на стол рядом с собой.

— Это что?

— Красное вино. Я в винах не разбираюсь, продавец в магазине посоветовал.

— Ты редко балуешь меня гостинцами.

— Это в благодарность! Моя подопечная тебе обязана.

— Я не сделал ничего выдающегося. Всего-то провёл простой физический эксперимент.

— Но он помог нам раскрыть дело, так что я счёл необходимым тебя отблагодарить. Правда, есть одно досадное известие.

— Дай угадаю. — Юкава снял халат и повесил его на спинку стула. — Наша разгадка не соответствует действительности.

Кусанаги посмотрел другу в лицо:

— Ты знал?

— Вообще-то, лично я с самого начала не верил, что это правда. Меня просто увлекла задача — как из предметов, имеющихся в той квартире, собрать механизм замедленного действия для сброса трупа с балкона. То, что ты назвал досадным известием, для меня не является ни досадным, ни каким другим. Мне всё равно. Не знаю, впрочем, как его восприняла та женщина-следователь.

— Пожалуй, немного огорчилась.

— Так какова же действительность?

— Самоубийство.

— Я так и думал. Иначе и быть не могло. — Юкава кивнул.

— Как тебя понимать?

— А давай поболтаем за кружечкой растворимого кофе?

Юкава, как водится, принёс две не особо чистые кружки.

Кусанаги, невесело усмехнувшись, пригубил кофе:

— Собрать доказательства того, что Окадзаки был любовником Тинацу Эдзимы, оказалось весьма непросто. Решающей уликой стала карточка, которую мы нашли у погибшей. Мы установили, что это ключ от двери лав-отеля в Тибе. И на ней нашлись отпечатки пальцев Окадзаки. По его словам, он выбросил карточку в мусорную корзину, но, похоже, Тинацу Эдзима тайком её подобрала.

— Зачем ей это понадобилось? — удивлённо спросил Юкава.

— Ну, это очевидно. Карточка давала право на скидку при следующем посещении.

— Ясно. Так что, Окадзаки сознался?

— Нет, он подтвердил, что встречался с погибшей, но отрицал всякую связь с происшествием. Настаивал, что раз он видел падение с улицы, то никак не мог совершить преступление.

— Ну а вы?

— Хотя это против правил, мы показали ему запись того эксперимента, где ты так вдохновенно сыграл главную роль.

— То-то он удивился.

— Да просто глаза выпучил! — Вспомнив выражение лица Мицуи Окадзаки в тот момент, Кусанаги и сейчас едва не расхохотался. — Задёргался: «Я не знал о таком способе, я ничего такого не делал!» И тут уж признался, что ударил погибшую.