Норико Маэда немного растерянно кивнула:

— Я спрошу разрешения у начальника.

Через несколько минут она вернулась. Разрешение было получено.

Место Тинацу Эдзимы находилось рядом с окошком кредитного консультанта на втором этаже. Стол был чисто прибран. Каору присела на стул и выдвинула ящики. Письменные принадлежности, документы разных сортов и размеров, печати — всё разложено в идеальном порядке.

«Так же, как и в её квартире», — подумала Каору. Но в отличие от жилища, здесь ничто не намекало на существование у неё любовника.

К столу подошёл невысокий мужчина средних лет:

— Как долго вам ещё понадобится этот стол?

— Э-э… Видите ли… — промямлила Каору.

— Следователь, который приходил до вас, попросил какое-то время ничего не трогать, но нам надо посадить здесь другого сотрудника, да и вообще пора бы прибраться…

— Понимаю. Я уточню у начальства.

— Будьте так добры, — сказал мужчина и удалился.

Каору сдалась и начала закрывать ящики. В этот миг её взгляд задержался на одном из документов.

— Что это? — спросила она у Норико Маэды.

— Заявление о смене ПИН-кода, — посмотрев на бумагу, ответила та.

— От кого-то из клиентов?

— Нет, похоже, она хотела поменять код на собственной банковской карте. Там написано её имя.

— Зачем ей его менять?

— Ну, даже не знаю… — задумалась Норико Маэда. — Может, возникли какие-то проблемы.

В голове у Каору мелькнула смутная догадка.

— Простите, могу я ещё кое о чём попросить? — спросила она, невольно повысив голос. Многие вокруг отметили про себя, каким грозным стал при этом её вид.

Весь вечер Каору безвылазно просидела в комнате для совещаний полицейского участка Фукагавы. В картонных коробках перед ней лежали найденные в квартире Тинацу Эдзимы письма и документы. Она тщательно штудировала каждую бумагу, но никак не могла найти то, что искала.

Когда она разочаровано выдохнула, послышался звук открываемой двери.

В комнату вошёл Кусанаги. Посмотрев на Каору, он натянуто улыбнулся:

— Нашла что-нибудь интересное?

— Сомневаюсь, что это будет просто.

— А куда вообще ты роешь? У тебя ещё нос не дорос устраивать сольный концерт!

— Это не сольный концерт. Я просто исполняю указание изучить круг общения Тинацу Эдзимы и ищу её любовника.

— Шеф же сказал: надо проверить, не живёт ли состоявший с ней в близких отношениях человек в том же доме.

Каору глубоко вздохнула и помотала головой:

— В доме она ни с кем не общалась.

— Почему ты так уверена?

— Во-первых, в истории её разговоров по мобильному телефону нет номеров тех, кто проживает в том же здании. То же и с адресами электронной почты.

— Соседи по дому могут общаться безо всяких телефонов и почты.

Каору опять мотнула головой:

— Нет.

— Почему?

— Как раз в таком случае женщины начинают названивать по поводу и без повода. Так они устроены.

Кусанаги оскорблённо промолчал. Что, собственно, сказать в ответ на «женщины так устроены»?

— И ещё, насколько я выяснила, все проживающие в том доме мужчины женаты. Или младше восемнадцати.

— А это тут при чём?

— При том, что погибшая не могла рассчитывать на замужество.

Кусанаги пожал плечами:

— Отношения мужчины и женщины не обязательно ведут к браку.

— Знаю. Но Тинацу Эдзима — другой случай. Она завела отношения с целью создания семьи.

— С чего ты взяла?

— Помните стойку рядом с тумбочкой в гостиной? Там было несколько журналов, посвящённых организации свадеб. И все свежие, вышли в прошлом месяце.

Слова Каору заставили Кусанаги ненадолго замолчать, затем он облизнул губы и сказал:

— Может, она просто обожала свадебные церемонии. Ей же было тридцать лет. Неудивительно, часики-то тикают.

— Никакая женщина не станет покупать свадебный журнал только потому, что обожает свадебные церемонии.

— Ну, не знаю. На свете полно мужчин, которые покупают журналы о машинах, не собираясь покупать сами машины!

— Не сравнивайте свадьбы с машинами. Я считаю, что Тинацу Эдзима встречалась с кем-то, за кого всерьёз планировала выйти замуж.

— Если так, разве это не отразилось бы в записях телефонных разговоров? Между тем мы не нашли никого, подходящего под такое описание. Как ты это объяснишь?

— По-моему, мы его нашли. Но дали уйти.

Кусанаги упёр руки в бока и посмотрел на Каору сверху вниз:

— Хочешь сказать, это Мицуя Окадзаки?

Она не ответила, и тогда он раздражённо схватился за голову:

— Мне сообщили, что ты посещала место работы погибшей. Задавала много вопросов. Так нельзя! Знаешь, сколько неприятных слов мне пришлось выслушать от тех, кого направили туда снимать показания?

— Простите.

— Ну, для тебя они сделали исключение и закрыли на всё глаза. Но, помнится, ты страх как не любишь, когда к тебе относятся по-особому просто потому, что ты женщина.

— Я потом перед ними извинюсь.

— Не надо, я уже извинился. Лучше скажи, ты правда показывала подруге погибшей фотографию Окадзаки? Мол, не знаете ли его?

Каору снова промолчала. Она уже приготовилась к тому, что это не останется тайной.

— Ты по-прежнему подозреваешь Окадзаки?

— Для меня он — главный подозреваемый.

— Должны же у тебя быть какие-то доводы в пользу этой оригинальной идеи! И потом, если он преступник, зачем ему самому являться в полицию?

— Это как раз объяснимо. Он понимал, что, изучив записи звонков по мобильному телефону, мы всё равно выйдем на него, и решил перехватить инициативу.

— Тогда какой ему смысл забирать мобильник с места преступления?

— Хотел выиграть время. Чтобы успеть выстроить свои показания, прежде чем идти к нам.

— Окадзаки видел, как Тинацу Эдзима упала на землю. Тому даже свидетель есть. Или скажешь, что разносчик пиццы — его сообщник?

— Нет, конечно.

— Тогда как человек, находящийся внизу на улице, мог убить человека на седьмом этаже?

— Я, разумеется, считаю, что в момент убийства Окадзаки был в квартире погибшей. Но затем подстроил хитрый трюк — применил какое-то устройство, чтобы тело упало уже после того, как он покинет здание. Как, по-вашему, такое возможно?