Лиззи дернула ключ – тот не поддавался, его заклинило в механизме. В этот момент дверь и распахнулась...

– Кто здесь? – услышала она голос старухи Паттерсон. – Что вам здесь надо?

Девушку обдало кипятком и приморозило к полу одновременно. Нет бы развернуться и убежать, бросить и ключ, и свои нелепые фантазии, приведшие ее сюда, – все это, а не стоять соляным столбом, наблюдая за росчерком света из соседней комнаты. Тот пролегал через всю прихожую, желтый, слегка подрагивающий, и Лиззи заметила темную тень, перекрывшую его на мгновение.

– Миссис Паттерсон, что происходит?

Женщина схватила Лиззи за руку.

– Вот, сэр, воришку поймала. Она копошилась в вашем замке! – и указала на застрявший в замочной скважине ключ.

Тень приблизилась, превратившись в четкие очертания капитана Мэннинга, и Лиззи, глядящая из-под капюшона плаща, задохнулась от ужаса. Уж лучше бы стоять один на один с оборотнем на темной кладбищенской дорожке, чем это унижение... этот стыд... эти паника и отчаяние... Это острое желание умереть прямо здесь и сейчас. Провалиться сквозь землю! Исчезнуть. Раствориться в воздухе...

Теплая рука приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Отдернулась с не меньшим испугом...

– Элизабет?

– Я не... я не... – Было единственным, что смогли исторгнуть уста девушки. Она схватилась за грудь, хватая воздух губами и задыхаясь.

– Так вы ее знаете? – пробасила старая женщина. Она и сама знала Лиззи Хэмптон, только пока не догадывалась об этом: подводило плохое зрение. – Отпустить, что ли?

– Отпустите.

Пальцы старухи разжались, Лиззи получила свободу.

Навернувшиеся на глазах слезы затуманивали зрение, однако, бросая свое исторгнутое отчаянием «простите» и собираясь спасться бегством вниз по лестнице, она все-таки заметила три темных фигуры в проеме соседней комнаты. Хэнсли, Джексон и... незнакомый мужчина с голубыми глазами.

Они вспыхнули на мгновение в свете камина, заполнив собой полутемное пространство маленькой прихожей.

Лиззи не помнила, как добралась до дома – все было словно в тумане. Темные улицы, рука Кэтти, сжимающая ее, собственная комната и бессонная ночь с устремленными в потолок распахнутыми глазами... Только первое пение петуха и привело ее в чувства, вызвав жгучие слезы сожаления и предчувствие неминуемой катастрофы.

Казалось, ее жизнь остановилась.

Закончилась, так и не начавшись...

В дверь постучали, и на пороге появилась Кэтти с кувшином теплой воды.

– Мисс, хозяин ожидает вас к завтраку.

Лиззи не осмеливалась смотреть ей в глаза: казалось, весь мир осуждал ее за свершившееся безумие. И больше всех та, что пособничала ей в этом...

– Помоги мне с прической, – попросила она, лишь несколькими минутами ранее избавившись от вчерашнего платья.

Кэтти налила в тазик воды, и Лиззи умыла осунувшееся лицо. Присела к туалетному столику, страшась взглянуть в зеркало... Отправилась к завтраку, как на эшафот.

Отец, к счастью, был в прекрасном расположении духа, по большей части в связи с полученным поутру приглашением в Фарингтон-холл – бал намечался на первое число – и сыпал остротами, несильно вдаваясь в причины дочкиного уныния. С девицами всегда так, полагал философ в его лице: то смех, то слезы, то обе эмоции разом.

– Такое событие, а ты словно не рада, – только и заметил он, поднимаясь из-за стола. – Не просишь денег на новый наряд, не прыгаешь до потолка...

– Я очень рада, – пустым голосом отозвалась девушка. – Просто болит голова.

Мистер Хэмптон театрально воздел руки к потолку.

– Надеюсь, мигрени не заразнее простуды?! – вопросил он не без сарказма. – Достаточно в доме одной извечной страдалицы. А вот и она... Легка на помине.

В комнату вплыла тетушка Сэттон с первой за долгое время улыбкой на устах.

– В Фарингтон-холле устраивается бал, и мы приглашены, – провозгласила она от порога. –  Что может быть благотворнее для моих измученных нервов?!

– Воистину ничего. – Мистер Хэмптон, сделав большие глаза, поспешил покинуть столовую.

И Лиззи пришлось выслушивать пространные воспоминания тетки о давно минувших балах ее молодости, когда ныне покойный мистер Сэттон еще не вошел в ее жизнь и не сделал счастливой обладательницей кольца на пальце и собственного сердца.

К счастью, доложили о визите «мисс Колдуэлл», и Лиззи, никак не ожидавшая такого сюрприза, вскочила из-за стола, ничуть не заботясь о приличиях.

– Хелен! Милая Хелен. – Она крепко обняла подругу. – Как же я рада тебя видеть. Думала, ты все еще сердишься на меня...

– Как можно. – Девушка взмахнула идеально завитыми кудряшками. – Намечается бал, и мне было просто необходимо обсудить такое событие с лучшей подругой. Ну, что ты наденешь, уже решила? – осведомилась она.

Лизза спала с лица.

– Не уверена, что попаду на него, – ответила дрогнувшим голосом.

– Это еще почему? – искренне изумилась Хелен. – Разве не все получили приглашения?

– Все. Только... кое-что произошло... – И слезы невольно брызнули у Лиззи из глаз, чем она основательно смутила собственную подругу. Ее слезы были так же редки, как пышные балы в их маленьком непримечательном Колчестере, а теперь и то и другое случилось одномоментно.

– Расскажи, что случилось, – потребовала подруга, и Лиззи поведала обо всем. Без утайки и преуменьшений... Она сама была себе худший судья и обличитель.

– … И вот, если они расскажут, – заключила она. – Моя репутация будет окончательно погублена.

Хелен, по-настоящему шокированная поступком подруги, не сразу нашлась с ответом.

– Тебе не следовало идти к его дому, – наконец сказала она. – Это было... так... опрометчиво. Даже безумно!

– Думаешь, я и сама этого не понимаю, – простенала девушка в отчаянии. – Просто... этот ключ словно заколдовал меня. А еще твои разговоры про поиск замочной скважины...

Хелен возмутилась.

– Только не говори, что это я виновата.

– Я и не говорю... Нет. Просто хочу объяснить...

– Я и не думала, что ты действительно решишься. – Хелен стиснула руки подруги, посмотрела в ее глаза. – А знаешь что, давай отправимся в город и сами все выясним, – предложила она. – Уверена, ты зря переживаешь: капитан Мэннинг – настоящий джентльмен, он бы не стал порочить твое доброе имя.

– Но там были другие...

– Уверена, они тоже станут молчать. Из уважения к товарищу... Тем более, если, – она состроила милую рожицу, – капитан имеет на тебя виды. Кто бы не заступился за будущую миссис Мэннинг?!