Девушка подошла ближе. Она оказалась совсем тоненькой, миниатюрной, хрупкого сложения. Безупречный овал лица дополнялся прелестными алыми губками и точеным носом. Ее глаза, огромные, точно луны, венчали далеко отстоящие друг от друга брови, концы которых чуть изгибались книзу, точно изготовившись сорваться и улететь прочь. На гостье был плащ с меховым капюшоном, вполне уместный в это время года; волну коротко подстриженных темных завитков венчал отделанный каймой капор.

Доктор Дэмп, поднявшись со стула, в свой черед поприветствовал гостью и широким жестом указал на одно из уютных кресел, красующихся на коврике перед камином.

– Не соблаговолите ли присесть, мисс Джекс?

– Благодарю… вас… сэр, – неуверенно отозвалась молодая леди. – Но… я пришла в надежде на конфиденциальную беседу с профессором Тиггзом. Мне сообщили, что он – цвет своей профессии.

– Так ведь я ж буду тут, никуда не денусь, – воскликнул профессор, поспешно огибая стол. – Мой коллега мистер Дэмп просто-напросто продемонстрировал свойственную ему учтивость, предложив вам кресло.

– Понимаю, – прошептала леди, отчаянно смущаясь и, как подметил доктор, явно изнывая от тревоги. – Я приношу свои извинения, сэр, за то, что побеспокоила вас… и ваших коллег без предварительного уведомления и в такой час, однако ситуация развивается столь стремительно… У меня нет выбора, я в беде. Надеюсь, вы на меня не обидитесь за подобную вольность?

Как уже отметил доктор Дэмп, голос молодой девушки и впрямь на удивление напоминал птичий щебет, что лишь прибавляло ему очарования.

– Конечно, нет, дорогая моя, конечно, нет! – бодро заверил профессор. – Но, может быть, вы все-таки присядете, мисс Джекс? Сейчас мы затопим камин. На дворе-то осень, ночи нынче прохладные.

Молодая леди перевела взгляд от вытянутой в приглашающем жесте руки профессора к пустому креслу, затем на доктора Дэмпа, затем на мистера Киббла. В глазах девушки читался вопрос, как если бы ее смущало присутствие коллеги-врача и личного секретаря.

– Мисс Джекс, не сомневайтесь, наш разговор будет строго конфиденциален. Что до доктора Дэмпа, говорите при нем со всей откровенностью – он входит в число моих ближайших друзей и его познания во многих областях существенно превосходят мои собственные. Однако, если вы чувствуете себя неловко, я уверен, он любезно пойдет навстречу вашим пожеланиям. То же самое справедливо и в отношении моего секретаря. Верьте, моя дорогая, вы – среди друзей.

Гостья снова перевела взгляд от протянутой руки к креслу. Мгновение поразмыслила, нервно закусила нижнюю губку, наконец, кивнула и села. Кресло было просторным и очень удобным; миниатюрная фигурка гостьи словно растворилась в нем. Девушка сняла перчатки и капор и отложила их в сторону.

Учитывая, что вечер выдался морозный, профессор поворошил угли в очаге и бросил на них несколько свежих кусков торфа. Вскоре взметнулось буйное пламя, и по комнате и по лицам собравшихся разлилось приятное тепло. Причудливые тени затанцевали по стенам, оклеенным обоями, и по старинным дубовым панелям, в ромбовидных стеклах створных окон заметались отражения.

Невысокий крепко сбитый Тайтус Веспасиан Тиггз, профессор метафизики и возжигатель пламени, обладал сложением и плечами боксера. Он стоял у ревущего дымохода, так, что на фоне огня четко выделялась его коренастая фигура и похожая на щетку голова, – и этим осенним вечером в сознании впечатлительного наблюдателя непременно всколыхнулись бы фантастические образы: видения первобытных обрядов и ритуалов, ночных жертвоприношений и пробуждения древних, грозных, непостижимых сил.

Секретарь принес из буфета графин и бокалы, и все почтенное собрание расселось перед огнем.

– Вот, вам не помешает согреться, дорогая моя, – проговорил профессор, наливая юной гостье вина.

– Благодарю вас, сэр.

Последовали обмен традиционно-учтивыми фразами и краткая дискуссия на тему достоинств предложенного напитка. Затем профессор сложил руки на одном колене и сердечно улыбнулся посетительнице, приглашая ее чувствовать себя как дома.

– Чем мы можем вам помочь, мисс Джекс?

– Сперва мне бы хотелось, чтобы вы знали: она ни в чем не виновата, – отозвалась девушка, начиная, что называется, с места в карьер. – Да, я понимаю: она ужасно тщеславна и избалованна, но ведь она ровным счетом ничего не могла поделать, чтобы предотвратить беду! Он ей не поверил, потому все так и вышло.

– Да?

– Ведь так оно всегда бывает, правда? Она-то ни в чем не виновата.

– Конечно, нет. Но в чем ее винят?

– А теперь… Что же такое стряслось в конце концов? Все это так необъяснимо. Однако случаются ведь и необъяснимые вещи. Просто-таки на каждом шагу случаются, как мне дали понять. Вот поэтому я пришла сюда, в университет. Мне рекомендовали вас.

Профессор Тиггз нервно скрещивал ноги, то и дело меняя их местами. Между его бровями пролегла глубокая складка.

– Вы наверняка правы, мисс Джекс, хотя, по чести говоря… боюсь, я вынужден прервать вас и признаться, что слегка запутался. Не могли бы вы еще раз все объяснить – на сей раз чуть понятнее и с самого начала? Например, не уточните ли вы сперва о ком речь?

– Ох, простите меня! Вы сами видите, что за непростое это дело! Речь идет о моей сестре, Нине. Она на год старше меня и слывет в некотором роде красавицей. – Еле уловимые сдержанные нотки в голосе и удрученно поджатые губки дали слушателям понять, что, по мнению гостьи, подобное же описание к ней самой никоим образом неприменимо. Впрочем, минутное замешательство тут же развеялось, точно летнее облачко. – Около двух лет назад моя сестра начала встречаться с молодым человеком – с помощником боцмана с большого торгового судна, с которым познакомилась через общих друзей. Наш отец – а матери у нас нет, она умерла много лет назад, – наш старик-отец, человек старого, что называется, закала, хотя и ужасно милый, и слышать об этом не желал. Для Нины, ну и для меня тоже, он всегда хотел только самого лучшего, и избранника моей сестры воспринял просто «в штыки». Этот молодой человек Нине безбожно льстил, а сестра, при ее-то тщеславии, свято верила каждому его слову. Понимаете, профессор Тиггз, при том, что Нина старше меня, во многом она по-прежнему остается неразумным ребенком.

Лицо профессора засияло при виде столь явных свидетельств врожденного здравого смысла в характере собеседницы. Доктор покуривал трубку с видом весьма мудрым, в то время как мистер Киббл заносил детали рассказа в записную книжицу, что всегда держал при себе, ассистируя профессору в его исследованиях.

– Поклонник сестры часто и надолго уходил в плавания, и во время его отсутствия Нина доверительно делилась со мной планами, что эти двое составили на будущее. Сестра поведала, что ее молодой человек разочаровался в морских странствиях и присматривает себе какое-нибудь иное занятие. По всей видимости, не так давно с ним в плавании приключился несчастный случай: он упал за борт и едва не погиб. Это происшествие сильно на него подействовало. Нина говорила, что у него развился неодолимый страх: он боялся утонуть, сгинуть в море, кануть в темную холодную пучину. В ночных кошмарах ему снилось, будто его тело затягивают в бездну и там рвут на куски чудовищные невидимые акулы и прочие кошмарные твари.