Лицо его уже все покраснело, и он глядел теперь в глаза Глеба Собакина без всякого страха.

– Давай все-таки поцелуемся, чего его обижать, – испуганно прошептала Соня.

– Мы что, на свадьбе, что ли, – выразил свой протест Эскин.

– Конечно, на ней самой, – усмехнулся, подмигивая ему, Собакин, – на собачьей свадьбе! Знаешь, когда двое кобелей одну суку обхаживают, они ведь не дерутся друг с другом, а только ждут своей очереди!

Эскину неожиданно захотелось ударить в лицо Собакина, но все-таки что-то его остановило. Уж больно грустные были у Собакина глаза, сам смеется, улыбается, а глаза плачут. Огромные печальные глаза, почти как у коровы или лошади.

– Ну, что, молчишь, мой малыш? – вдруг погладила по голове Эскина Соня.

– Все-таки я здесь лишний, – встал со вздохом из-за стола Собакин.

– Подожди, не уходи, – кинулась к нему Соня и заключила его в свои объятья.

«Просто какой-то сумасшедший дом, – подумал Эскин, – еще немного и я свихнусь!»

– Ну, раз, ты так хочешь, – Собакин уже совсем успокоился и усадил Соню к себе на колени.

– Ну, что, молчишь, мой малыш? – громко засмеялся Собакин, целуя Соню в шею.

– Пожалуйста, не надо, а то он обидится, – немного отстранилась от него Соня.

– Ты, что, мне не жена, что ли?! – удивился Собакин.

– Ну, жена, жена, – зло поглядела на него Соня, покусывая губы.

– Знаете, я очень устал, – вздохнул Эскин, – к тому же уже поздно, а мне, кажется, еще надо ремонтировать дверь!

– Н-да, – с неожиданным сочувствием поглядел на него Собакин, – вообще-то я только петли срезал, так что ремонтик совсем малюсенький! – Собакин даже указательный и большой палец сложил вместе, чтобы наглядно показать Эскину, какой ему требовался ремонт.

– Действительно, тебе надо уходить, – сказала Соня, вдруг присаживаясь на колени к удивленному Эскину.

– А ты что?! – хмуро зевнул Собакин.

– Я должна с ним немного поговорить, – зевнула в ответ Соня.

– В общем, немного по*баться, – ухмыльнулся Собакин, засунув руки в карманы и забросив левую ногу на правое колено.

– Черт! Черт! Черт! – заорал Эскин, спихнув со своих колен Соню.

– Дурачок! – Соня заплакала, присев на свой стул.

– Ты жену мою не обижай, парень, – вздохнул Собакин, – я за свою жену могу хоть умереть, хоть в тюрьму сесть.

– А ты не пугай, – одернула его Соня, – видишь, он уже устал! Так что, пойдем домой!

Собакин тут же допил остаток водки прямо из горлышка бутылки и пожал уставшему Эскину руку, хотя тот ему ее и не подавал. Когда они ушли, Эскин вышел на балкон.

Он долго сопровождал их безумным взглядом и думал, что эта жизнь очень сложна и запутана, чтобы в ней хоть кто-то мог по настоящему разобраться.

Первое время Эскин старался не думать про Соню.

Он, как и прежде, изредка посещал занятия в Академии Бизнеса, оплаченные его отцом, а чаще ходил в рестораны и на дискотеки. Он также безуспешно пытался познакомиться с какой-нибудь девушкой, но девушки почему-то издевательски подсмеивались над ним.

А еще он никак не мог забыть Соню и постоянно вспоминал ее молодое здоровое тело. Ее нежное лоно, ласково принимающее в себя его уд.

– Так больше нельзя! – сам себе сказал Эскин и позвонил Соне.

– Сейчас приеду! – обрадовалась Соня, уже не видевшая Эскина целую неделю.

– Ты одна приедешь?! – с тревогой спросил Эскин.

– Конечно, одна, – засмеялась она, и Эскин сразу почувствовал облегчение, как будто какая гора скатилась с плеч. Он с улыбкой стал готовиться к ее приходу.

Поставил на стол бутылку шампанского, ананасы с конфетами. Все почти как в первый раз. Соня приехала очень быстро и тут же жадно поцеловала Эскина в губы.

Они даже не садились за стол, а тут же легли в кровать.

В этот раз Эскин овладел ею сзади.

Сзади Соня почему-то напоминала ему красивую лошадь с гривой огненных волос. Она вздрагивала всем телом в такт его ловким движениям.

Они взорвались безумным восторгом одновременно, и как будто весь мир дал им почувствовать себя до корней волос, до самой глубины учащенного пульса.

Вскоре Эскин будто провалился в тумане внезапного блаженства, он поочередно целовал ее груди, иногда оставляя красные засосы возле сосков.

«Пусть этот гад помучается», – с некоторой долей удовлетворенности подумал про себя Эскин.

– Ты, знаешь, Глеб предлагает нам жить втроем, – неожиданно оборвала мысли Эскина Соня.

– Как втроем?! Он что с ума сошел? – занервничал Эскин.

– Но мы ведь и так живем втроем! – усмехнулась Соня, прижимаясь щекой к груди возбужденного собственным непониманием Эскина.

– Да, ну, чушь какая-то, – опешил Эскин, осторожно отодвигая от себя склонившуюся над ним голову Сони.

– Выходит, ты собственник, – криво усмехнулась Соня.

– Ну и что?! – Эскин смотрел на нее, как будто увидел ее только впервые.

Неожиданно зазвонил его телефон, и Эскин взял его в руку.

– Ну, что, малыш, – услышал он веселый голос Глеба Собакина, – ты согласен жить с нами втроем?!

– Я, что, больной, что ли?! – закричал в телефон Эскин, – или может, вы хотите меня в психушку упечь?!

– Эх, ты, дурачок, – засмеялся Собакин и отключился.

– Ну, почему бы нам действительно не пожить вместе, – пристала к нему Соня, – ведь можно только попробовать!

«Какой я все-таки осел, – с сожалением подумал Эскин, – ведь с самого начала было ясно, что они оба чокнутые!»

– Кстати, Глеб очень неплохо готовит мясо! – улыбнулась Соня, выжидающе поглядывая на него.

– А он сам из нас шашлык не сделает, – ехидно поглядел на нее Эскин.

– Да, он только с виду такой страшный, а на самом деле он совершенно безобидный ребенок, – засмеялась Соня, но Эскин угрюмо промолчал. Он уже пожалел, что он опять ей позвонил и теперь запросто позволяет обвести себя вокруг пальца.

– А потом он готов уступить тебе все выходные, – заговорила быстро Соня, словно боясь, что Эскин ее сейчас прервет своим тяжелым монологом, но Эскин молчал, он уже набрался от всех удивительного терпения, и думал только об одном, когда она, наконец, уйдет.

Он уже разочаровался во всем, даже любовь представлялась ему одной из самых примитивных формаций Вселенной, которая превращала его в самое жуткое и ущербное существо.

– А почему нельзя оставить все как есть?! – спросил ее наконец Эскин, собравшись с духом.