Джессика сама не понимала, почему так нервничает. Ну и что, если перед мужчинами типа Кристофера женщины падают в обморок? Она не из таких. Джессика закрыла чемодан, одернула на себе свитер и тихонько открыла дверь.

Вчера вечером она слишком устала, чтобы запомнить подробности обстановки. Теперь Джессика поняла, что на второй этаж вели две лестницы: широкая, застеленная ковром, по которой Джессика с трудом взбиралась накануне, и вторая, в углу коридора, отделенная от него перегородкой. Оттуда и доносились голоса.

Джессика догадалась, что разговаривают на кухне. Сочный баритон, несомненно принадлежал Кристоферу, но второй голос был явно женский — нежный и мелодичный.

— Так когда же я увижу твою маленькую подопечную? — спросила женщина и залилась низким, чувственным смехом.

Джессика замерла, поняв, что речь идет о ней. Потом она беззвучно спустилась на несколько ступенек и села.

— Я же сказал, Эмили: она вовсе не моя подопечная. Налить еще кофе? Похоже, тебя сегодня невозможно остановить.

— Ты что-то скрываешь от меня, правда, чертенок? — снова засмеялась женщина.

— Слушай, ты никуда не торопишься?

— Тороплюсь. Пойти наверх, вытащить эту малышку из кровати и посмотреть, кого ты от меня прячешь.

Послышалась возня. Джессика подумала, что женщина делает вид, будто хочет встать, а Кристофер удерживает ее. Девушка обхватила колени и уперлась в них подбородком. Видно, эта гостья была не просто другом.

— Да она вот-вот сама спустится, — раздался голос Кристофера. — Я слышал, как шумел душ. И она не такая уж малышка, Эмили, — поколебавшись, добавил он. — Ей… через месяц будет двадцать три.

— Ты шутишь! — На этот раз в голосе женщины не было кокетства.

— Если бы! Вчера вечером я заглянул в ее водительские права.

Джессика резко выпрямилась. Кристофер рылся в ее сумке? Сначала она была просто шокирована, но через несколько секунд ее охватил гнев.

— Может, сестра и говорила мне что-то, а я не расслышал, но, клянусь тебе, Эми, я считал ее подростком.

— Боже! А теперь оказывается, что у тебя в доме живет взрослая женщина!

— Говори потише. Она пробудет здесь лишь пару недель.

— Милый, Господь создал мир всего за неделю.

— Да перестань ты! Видела бы ты ее…

Джессика затаила дыхание.

— Она абсолютный ребенок, совершенно беззащитный и нуждающийся в помощи. Вообще-то я рассчитывал на тебя…

— Ты заинтриговал меня. Что с ней?

— Ну… Ее надо немного пообтесать. Макияж, одежда и все такое…

— И только-то?

— Пожалуй. Если бы тебе удалось что-нибудь сделать с ее бруклинским выговором…

Джессика закрыла глаза. Глэдис оказалась права, когда говорила, что ей будет не под силу общаться с людьми из высшего общества. Джессика ей не верила. Ей казалось, что она прекрасно выглядит, умеет себя вести и правильно разговаривает. А на самом деле все наоборот…

На мгновение в кухне воцарилась тишина, а затем прозвучали роковые слова:

— Это все внешнее. Наверно, то, чего ей не хватает, лежит гораздо глубже.

Джессика напрягла слух, но Кристофер молчал.

— Эй… — Тон женщины стал серьезным. — Неужели в этих больших синих глазах кроется намек на новое увлечение?

— Какое там увлечение… Я же сказал: у меня нет времени возиться с этой девчонкой. И я делаю это только из чувства долга перед сестрой.

— Вот и хорошо. А то ты меня чуть не напугал. Думала, конец пришел самому завидному жениху в городе.

— Перестань. Если бы не сестра…

У Джессики, сгорбившейся на ступеньках, защипало глаза.

Значит, вчера он просто притворялся добреньким. Так она и думала. Что ж, мистеру Синглтону не стоит беспокоиться. Пусть ее повесят, если она проведет под этой крышей еще одну ночь!

— Я просто подумал о приеме в следующую субботу, — пробормотал он. — Что, например, ей надеть?

— Ты хочешь, чтобы она была на приеме? — Казалось, женщина пришла в ужас.

— А что делать? Не могу же я запереть ее в чулан!

— А как ты объяснишь ее присутствие моему отцу и двум напыщенным индюкам, с которыми работаешь?

— Эмили! — возмущенно воскликнул Кристофер. — Тут нечего объяснять. Она родственница. Она моя племянница!

— Неродная племянница, — поправила женщина.

— Пусть так, но ты единственная, кто знает об этом, — проворчал он. — И я бы хотел, чтобы это осталось между нами.

Джессика услышала достаточно. Ей хотелось вернуться к себе и залезть под одеяло, однако гнев победил, и она предпочла спуститься на кухню.

Как раз в этот момент Кристофер поднес к губам чашку кофе. Он изумленно застыл, рассматривая девушку, а затем судорожно сглотнул.

Сидевшая за столом женщина резко обернулась, и ее светлые, блестящие волосы рассыпались по плечам. Джессика не ошиблась: она была очень красива. При виде Джессики женщина широко раскрыла зеленые глаза, и улыбка медленно сползла с ее прелестных губ.

Кристофер откашлялся.

— Доброе утро. Хорошо отдохнула? — Он поднялся со стула, неуклюже отодвинув его. — Эмили, познакомься, это… — Синглтон замялся. Неужели он забыл, как ее зовут? — Джессика. Джессика, это Эмили Драйвер, мой друг.

— Дорогой, сейчас принято выражаться «очередное серьезное увлечение», — насмешливо заметила Эмили.

Каким-то шестым чувством Джессика поняла, что это замечание сделано для нее, а не для Кристофера. Она протянула руку и заставила себя улыбнуться.

— Рада познакомиться.

— Привет, Джессика. Добро пожаловать в Денвер.

Рукопожатие было более чем прохладным.

— Спасибо. Кристофер, кофе еще остался? — обратилась девушка к дядюшке.

Он ошеломленно уставился на племянницу, как будто та попросила его решить дифференциальное уравнение.

— Ах, да… Есть еще апельсиновый сок.

— Лучше кофе.

— Сок для тебя гораздо полезнее. — Похоже, он решил обращаться с ней, как с десятилетним ребенком.

— Здесь поблизости есть какая-нибудь столовая? — с нажимом спросила она.

Намек был понят. Кристофер слегка усмехнулся.

— Кофейник на плите, кружки на полке.

— Джессика, и сколько вы пробудете здесь без матери? — поинтересовалась Эмили.

Наливая себе кофе, Джессика бросила взгляд на Эмили. Через час ее ноги не будет здесь, но об этом лучше промолчать.

— Еще не знаю. Это зависит от того, насколько быстро ей удастся продать наш дом.