Что же касается бывших колониальных империй, то Франция после своего поражения в Алжире была довольно активна в Африке. Однако французы не имели случая применить силы, превышающие один полк, и французская общественность вряд ли допустила бы задействование мощи большего масштаба, если бы такие попытки были. После неудачи в Суэцком канале в 1956 г. карьера Великобритании как державы, участвующей в традиционных военных действиях, по-видимому, закатилась, о чем свидетельствует переход страны от призывной к профессиональной армии и как следствие сокращение потенциала ее вооруженных сил. Когда в 1982 г., к великому удивлению собственного правительства, Великобритания все же вступила в войну за Фолклендские острова, это стало возможным лишь потому, что немногие знали о том, где именно эти острова находятся. Суровый климат островов подходит только для выращивания овец. Это малонаселенные острова, лишенные каких-либо природных ресурсов, если не считать морских водорослей, отделенные от ближайшего материка сотнями миль соленой морской воды. В условиях энергетического кризиса видимая решимость Великобритании заставила наблюдателей предположить наличие подводных месторождений нефти вблизи островов. Несмотря на то (или, возможно, как раз по причине того), что эти запасы так и не были доказательно представлены, острова стали идеальной ареной для ведения маленькой победоносной войны, в которой даже сами участники военных действий не могли особенно ни выиграть, ни потерять. Теперь, когда война в Ираке закончилась, обе страны намереваются двигаться вперед и дальше сокращать свои вооруженные силы.

По-видимому, ядерная угроза повлияла даже на страны, находящиеся по соседству с Израилем, в которых распространены ненависть и фанатизм, доведенные до полного презрения к смерти. Если верить опубликованным международным источникам, в конце 1950-х гг. Израиль при помощи Франции начал разрабатывать ядерную бомбу. Те же источники сообщают, что в 1967 г. решение президента Египта Насера о блокировании Тиранского залива было отчаянной попыткой не допустить начала производства Израилем ядерного оружия, подобной тому давлению, которое президент США Кеннеди оказал на Советский Союз во время Карибского кризиса. Вероятно, первое атомное устройство было готово в 1969 г., причем вероятность того, что Израиль создал бомбу, не ускользнула от арабов. Видимо, это одна из причин ограниченного масштаба войны в октябре 1973 г. Хотя у арабов и были ракеты, удары по территории Израиля практически не наносились, а несколько сирийских ракет, залетавших случайно в кибуцы на севере Израиля, скорее всего, предназначались соседним военным аэродромам. Ни Египет, ни Сирия не пытались продвинуться слишком далеко за линии прекращения огня на Синайском полуострове и Голанских высотах. Однако, по слухам, подхваченным журналом Time, на четвертый день войны правительство Израиля было на волоске от того, чтобы применить ядерную бомбу.

Имело ли все это под собой почву или нет — подобная информация призвана была привлечь внимание арабов, равно как и последующие сведения о ядерном потенциале Израиля, просочившиеся из правительственных кругов в Иерусалиме или же обнародованные против воли правительства и распространенные в международных средствах массовой информации. Несмотря на то, что никто не может с уверенностью сказать, какова была роль ядерного фактора по сравнению с иными соображениями, очевиден тот факт, что после 1973 г. на Ближнем Востоке не было больше крупномасштабных войн между государствами с использованием обычных вооружений. Конечно, было еще вторжение Израиля в Ливан в 1982 г. Советники премьер-министра Израиля Менахема Бегина, чьи военные познания в лучшем случае можно было назвать любительскими, обещали ему, что операция «Мир Галилее» будет иметь незначительный масштаб. Войска не должны были заходить дальше чем за 25 миль на ливанскую территорию, имели приказ избегать столкновений с сирийцами; операция должна была продлиться около трех дней, а потери — не превысить нескольких десятков человек. Знай премьер-министр в ту пору, что это обернется войной, он никогда не отдал бы такого приказа. Осознав, что операция переросла в войну, Менахем Бегин, пережив нервный срыв, ушел в отставку.

Последним по времени свидетельством того, сколь ограниченная роль уготована войнам с применением обычного вида оружия в ядерный век, является кризис в Персидском заливе. Этот регион долгое время считался одним из важнейших в мире. За полтора десятилетия до вторжения в Ирак высказывались опасения по поводу того, что будет, если здесь неожиданно разгорится вооруженный конфликт: это послужило сюжетом по меньшей мере для одного бестселлера («Крах-79» Пола Эрдмана). Как стало ясно впоследствии, все эти опасения были сильно преувеличены. У Соединенных Штатов, стоявших во главе коалиции из тридцати государств, ушло сорок дней на то, чтобы с очень небольшими потерями с их стороны одержать верх над противником, у которого численность населения меньше была в пятнадцать раз, а ВНП — примерно в семьдесят раз. По мере развития кризиса цены на нефть продолжили свое снижение, начавшееся в 1981 г., став доказательством того, что даже утрата нефтяных запасов Ирака и Кувейта больше не была критически важным фактором для мировой экономики.

Оглядываясь назад, хочется задать вопрос: как бы развивались события, будь у Ирака надежное ядерное средство устрашения? В этом случае, очевидно, многое зависело бы от толкования слова «надежное»; однако в то же время не будет большой ошибкой предположить, что едва ли президент Соединенных Штатов Джордж Буш отдал бы приказ о начале войны, если бы Ираку удалось создать сотню неуязвимых ракет с ядерной боевой частью, способных нанести удар по целям на территории США. Вероятно, достаточно было бы и менее мощного оружия. Двадцати ракет, способных достичь Лондона, а значит — Рима и Парижа, безусловно, хватило бы для того, чтобы не позволить бомбардировщикам B-52 взлетать с британских авиабаз для ударов по Ираку. И наконец, если бы Ирак мог снабдить десять из сотен имеющихся у него ракет «Скад» ядерными боеголовками, несомненно, правители Саудовской Аравии не спешили бы с предоставлением своей территории войскам для вторжения в Ирак, в противном случае, несмотря на неожиданно эффективное действие противоракетной системы «Пэтриот», Эр-Рияд мог бы прекратить свое существование.

В настоящее время пока еще слишком рано радоваться или горевать в зависимости от принятой точки зрения по поводу упадка обычных войн, которые ведутся между регулярными вооруженными силами, контролируемыми государством. Однако некоторые факты при анализе бросаются в глаза. После 1945 г. сверхдержавы не вели традиционных войн между собой. Практически во всех случаях малейшая угроза развязывания такой войны против любой из них была бы сущей нелепицей. Союзники сверхдержав, не обладающие собственным ядерным арсеналом, тоже, по сути были защищены от обычных войн, за исключением тех случаев, когда такую войну начинала сама сверхдержава, претендующая на «покровительство» (пример тому — действия советских войск в Восточной Германии, Венгрии и Чехословакии). Последним случаем в истории, когда сверхдержава вела полномасштабную войну без применения ядерного оружия против страны, не обладающей ядерным арсеналом, была война в Корее сорокалетней давности. Примеры участия государств с ядерным арсеналом, за исключением сверхдержав, в обычных войнах тоже можно пересчитать по пальцам. Несмотря на то что Великобритания обзавелась ядерным оружием в 1952 г., за четыре года до Суэцского кризиса, воспользоваться им она никак не могла. Пожалуй, можно привести еще только два примера участия ядерных держав в войнах традиционного типа — это арабо-израильская война 1973 г. и война на Фолклендских островах 1982 г.