– Э-эй, – завидев кузнеца с наковальней, Гена откровенно запротестовал. – Не надо меня приковывать! Я не согласен!

В шею тут же ткнулся кинжал, расцарапав кожу до крови. Уроды! Фанатики! Твари! Ладно… коль уж такое дело…

Кузнец – широкоплечий верзила в кожаном фартуке – знал свое дело нехудо. Пара минут, несколько ударов – и вот уже руки нового раба стянули кандалы да цепи, приковавшие незадачливого парня к тяжелому веслу. Вот незадача-то! Теперь уж не убежишь, не прыгнешь! А как же… как же естественные надобности справлять? Ага… верно в ту дыру, в которую с палубы стекала вода.

Сделав свое дело, кузнец ушел, ушли и прихвостни Али-Акбара, оставив прикованного пленника наедине со своими не очень-то веселыми мыслями. Впрочем, долго побыть одному не удалось – через какое-то время Гену негромко окликнули сзади.

Молодой человек тотчас же обернулся. С ним пытался заговорить какой-то белобрысый парень, полуголый и обвитый мускулами, как культурист. Чуть вытянутое, вполне приятное лицо с курносым носом, светлая свалявшаяся борода – все это Геннадий сумел хорошо рассмотреть, луна. Слава богу, светило ярко. Так же были хорошо заметны многочисленные шрамы, покрывавшие все тело атлета… Это где ж его так угораздило? В цирке, что ли?

Сотоварищ по несчастью что-то спрашивал… похоже, что по-немецки… или на каком-то похожем языке – шведском, норвежском, голландском…

Иванов отозвался по-английски и, увидев, что его не поняли, выругался:

– Вот же, блин, чучелы безъязыкие.

– Ты – рус, друг? – внезапно переспросил культурист. – Из какого племени? Кто твой конунг… князь?

– Ого! Да мы по-русски умеем, – хмыкнув, Иванов усмехнулся и облегченно вздохнул. Ну, наконец-то хоть что-то удастся узнать! Хоть что-то… Правда, насколько сосед по веслам осведомлен о всей той чертовщине, что здесь творится?

– Из России я, да… Из Петербурга… почти… – торопливо поведал узник. – А ты кто? И что вообще здесь такое?

– Мое имя – Рольф! – атлет с гордостью выпятил грудь, насколько это было вообще возможно в данных условиях. – Рольф, сын Сигурда Черное Весло, сына Гнорра Беспалого. Я прошел все моря и все земли, от Иберии до Гардарики, откуда ты родом, друг. Бывал в Альдейгъюборге, и в Миклагарде, у ромеев, чей конунг сидит на золотом троне.

Конунги, значит… ага…. А парень-то явно – того! Да пускай себе мелет, может, что-то и прояснится…

– Нынче мой вождь – Железнобокий Бьорн, пенитель морей, сын знаменитого конунга Рагнара Лодброга – «Мохнатые Штаны», чьи ватаги потрясают ныне всю Англию!

– Ах, вон оно что, – подыграл Гена. – Слыхал, слыхал.

Половину того, что говорил сошедший с ума бедолага, Иванов не очень-то понял, но основной смысл разобрал вполне.

– Так кто же твой конунг, друг?

– Хм… Мой конунг… Владимир, наверное… Получается так.

– Вальдмар-конунг? – собеседник неожиданно оживился, даже на скамье подскочил. – Из данов?

– Да нет, вроде русский.

– Из руссов… ага… Так ты должен бы звать Фарлафа сына Торольва Синий Зуб и… и еще Эймунда Гадарссона и… и… и много кого еще!

– Да знаю, – скривившись, отмахнулся пленник. – Тебя, значит, Рольфом зовут?

– Рольф – Кривая Секира, друг, – бедолага глухо звякнул цепью.

– И давно ты здесь?

– Если говорить словами ромеев – второй месяц. С тех пор, как подлые мавры заманили в ловушку нашего ярла, славного Сигурда по прозвищу Ледяной Меч, сына великого…

Второй месяц… Ну, ничего себе! Однако как проверишь-то? Может, Рольф этот врет.

– Все эти люди – они кто? – быстро перебил Иванов. – И вообще – где мы? Можно ли отсюда бежать?

– Вот именно – бежать! – Рольф довольно ахнул. – Клянусь молотом Тора, я знал, что найду себе напарника даже здесь! Сами боги послали тебя, э-э…

– Гена. Геннадий, – запоздало представился молодой человек. – Если точнее – Геннадий Викторович Иванов.

– Гендальф, – собеседник качнул головой. – Гендальф сын Вингульда из Гардарик… Нет, не слышал. Но это не умаляет твоей славы, друг!

– Хрен с тобой. Пусть будет – Гендальф, – махнул рукой Геннадий. – Так эти-то все кто? Этот… как его… Али-Акбар и прочие.

– Али-Акбар – славный ярл мавров…

– Кто бы сомневался!

– Этот ромейский дромон он захватил в битве, собрал викингов… их здесь зовут – гази.

– Гази… – задумчиво протянул Гена. – Так дружка его так и зовут – Файрутдин-гази, кажется.

– Файрутдин – тварь! Нидинг! – Рольф неожиданно разволновался. – Подлая собака, не воин, нет. Ворует людей, продает… Так вот кто тебя продал. Теперь знаю, ага.

Эта странная беседа уже стала надоедать Иванову. Еще бы, сколько слов уже сказано, а ситуация не прояснилась ничуть. Вот и поговори с сумасшедшим. Какие-то конунги, ярлы, мавры – бред сивой кобылы!

– Мы вообще где? Город, город какой?

– Таррагона, – атлет повел могучим плечом. – Бывший город готов… нынче принадлежит маврам, Магомаду-конунгу.

– Тьфу ты, опять двадцать пять! – рассердился Геннадий. – А Барселоной тоже конунги правят?

– Нет, там наместник. Некий Гумфрид, граф Барселоны, Руссильона и Нарбонны. Маркиз бургундов и готов.

– Еще лучше – наместник! Аж целый граф.

Иванов раздраженно стукнул ладонью о скамью и выругался.

– С Гумфридом воюет Али-Акбар, – между тем продолжал собеседник. – Нападет на его земли, жжет, угоняет жителей в рабство.

– Ну, понятно, понятно, в рабство. Как же без этого-то?

Дальше разговор не продвинулся – славный Рольф Кривая Секира внезапно уронил голову на грудь и тут же уснул, как ребенок. Через пару минут тяжелый сон сморил и Геннадия, или, как его тут прозвали – Гендальфа. Пленник вдруг провалился в черную дыру и очнулся лишь утром… и проснулся не сам.

В глаза ударило солнце. Послышалась громкая ругань, просвистела над головой плеть, хлестко опустилась на плечи, ударила, обожгла резкой болью…. Ах ты ж сволочь бородатая!

Надсмотрщик – яростный, голый по пояс бородач в сером тюрбане – быстро подскочил к следующему гребцу, все так же размахивая плетью…

– Выходим в море, – крикнул сзади Рольф. – Крепче держи весло и греби в такт барабану.

И в самом деле тотчас же ударил барабан. Потом забил чаще, задавая темп гребле. Геннадий поспешно ухватил весло за ручку, погреб, приноравливаясь к остальным. Спасали прежние навыки – Гена не только на байдарке работал веслами, но и когда-то, еще студентом, участвовал в соревнованиях по академической гребле. Правда, в университетскую сборную не вошел, да и вообще они тогда позорно продули, однако навык сохранился, чего уж.