Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он высоко ценит вас, сэр.
– Послушайте. – Коэн отклонился назад и сложил руки на пряжке ремня. – Не хочу показаться грубым, но правда в том, что я терплю Гранта, поскольку он проявлял терпимость.
– В течение пяти лет.
– Вы заблуждаетесь, лейтенант. Да, Кори инициировали развод пять лет назад и завершили его два года спустя, но самые серьезные переговоры прошли в первый год. Так что о постоянной пятилетней тяжбе речи нет.
– Вы подключались по мере необходимости.
– Занимались тем, что называется тонкой настройкой. И да, я могу принимать Гранта только небольшими дозами. Откровенно говоря, определяющим фактором было то, что Урсула – его клиент. Такая чудесная женщина… Можно спросить, как ее убили?
– Застрелили.
– Вей из мир[13]. На парковочной стоянке? Грабеж?
– Непохоже.
– Тогда что?
– Это мы и пытаемся выяснить, мистер Коэн.
– Застрелили… Ужасно. Трудно представить, что Урсулы нет. Она была такая живая, энергичная… Творческая. Да, в бизнесе именно она была креативной силой.
– Расскажите нам об этой тонкой настройке, сэр.
– В этом отношении я жестко ограничен рамками конфиденциальности. В отличие от Феллингера мой клиент жив. – Коэн покатал сигару между ладонями. Такая же привычка была и у Майло, только он курил другой сорт.
– Позвольте спросить, лейтенант. Что рассказал вам Грант о своей работе для Урсулы?
– Кори развелись, но продолжали сотрудничать на вполне дружеской основе. Время от времени у них возникали разногласия по финансовым вопросам, главным образом относительно стоимости «Уррич Лтд.».
Старик молчал.
– Вы согласны с его видением ситуации, мистер Коэн?
– Вы же не слышите моих возражений, лейтенант.
– Ситуация, должно быть, довольно странная, сэр.
– Что в ней странного?
– Бывшие супруги продолжают деловые отношения.
– Такое случается чаще, чем вы думаете, – сказал Коэн.
– С положительными последствиями?
Адвокат задержал сигару между указательными пальцами.
– Нет. Обычно нет. В идеальном мире бизнес можно разделить по справедливости, и тогда партнеры добровольно преследуют собственный интерес. Иногда у меня такое получается. Если те самые интересы независимы.
– У Кори интересы тесно переплетены. Они нужны друг другу.
Коэн улыбнулся.
– Феллингер объяснил, чем они занимаются?
– Импорт-экспорт дешевых товаров из Азии.
– Цветы Востока… Да, жалкие безделушки, цацки.
– И теперь ваш клиент получает все, от стебля до лепестков.
– Поэтично, – сказал Коэн. – Но, по правде говоря, я не уверен, что Ричард сможет вести бизнес дальше.
– Поскольку Урсула была креативной силой.
– Совершенно верно. Без нее бизнес, скорее всего, не пойдет.
– Следовательно, у вашего клиента нет мотива.
– Я его не вижу.
– Мистер Феллингер, – вступил я, – упомянул, что последний конфликт возник примерно год назад.
Коэн пожал плечами.
– Мистер Феллингер также сказал, – продолжал я, – что он не сомневался в успешном разрешении всех противоречий.
Адвокат рассмеялся.
– Не согласны? – спросил Майло.
– Я, старик, детектив. Мои пророческие силы истощились. Зачем Урсула встречалась с Грантом сегодня?
Майло улыбнулся.
– Не важно. – Коэн положил сигару в ониксовую пепельницу и, опершись ладонями на стол, неуверенно поднялся и глубоко вдохнул. – Вы, конечно, будете разговаривать с Ричардом, если уже не поговорили. Что он скажет вам, это его прерогатива, но мне больше сказать нечего.
Старик открыл дверь.
– Прекрасная, элегантная женщина… Как с этим справляются дочери?
– Они еще не знают.
– Вы их скоро проинформируете.
– Это часть нашей работы, мистер Коэн.
– Не завидую. Ричарду тоже сообщите? Потому что я предпочел бы этого не делать.
– Мы предпочли бы то же самое, сэр. Пожалуйста, не звоните ему и не говорите никому об убийстве.
– Убийство… Щелкнул пальцем – и нас уже нет. – Старик покачнулся, оперся о дверной косяк и несколько раз глубоко вдохнул. – Если это все, джентльмены, мне назначено у доктора.
* * *
В вестибюле Майло сказал:
– Защитник Урсулы поддерживает Ричарда, а защитник Ричарда восхищается Урсулой. В следующий раз стоит ждать фургон хиппи, раздающих маргаритки.
– Мир и любовь, – согласился я. – А пока в фургоне везут Урсулу в морг.
Лейтенант уставился на меня.
– Разве цинизм – не мой конек?
– Немножко поделиться никому не повредит.
– Знаешь, что Оскар Уайльд сказал о циниках?
– Они знают цену всему, но ничего не ценят.
– Глупо было спрашивать. А как насчет атомного веса молибдена?
– Понятия не имею.
– Благодарю тебя, боже, за маленькие милости.
Припарковав «Севиль» на автостоянке с паркоматом в Беверли-Хиллз, я поймал себя на том, что ищу взглядом камеры. Отыскал несколько, но при этом и белых пятен осталось немало.
Я указал на это Майло.
– Убийца Урсулы следил за местом? – спросил он.
– Я бы так и сделал.
Лейтенант рассмеялся.
Я завел мотор.
– Куда теперь?
– Сначала в участок – отдать диски с записями с камер наблюдения, потом в квартиру Ричарда. – Он заглянул в записи. – Джеймстаун-Уэй, Мандалай-Бэй. Если я не арестую папочку раньше, извещать дочерей придется ему самому.
* * *
Лейтенант заранее предупредил Мо Рида, и молодой детектив, как всегда розовощекий, здоровенные руки которого испытывали на прочность рукава, уже ждал нас возле участка, чтобы забрать диски.
– Развлекайся, Мозес.
– Вечер кино? Может, заказать пиццу?
– И пива. На случай, если не найдешь ничего интересного и заскучаешь.
– Я к этому привычный, – ответил Рид. – Хотя мысль насчет пива не так уж и плоха.
* * *
Дорога от Западного Лос-Анджелеса до прибрежных городов за Малибу занимает обычно не меньше часа. На 405-й, перед выездом на 101-ю, я угодил в пробку, но нагнал упущенное на скоростной автостраде, так что в результате уложился в шестьдесят пять минут. Майло почти все время спал. Уже на въезде в Окснард он подтянулся, потер кулаками глаза, застонал и пробормотал что-то насчет серфинга.