— Хорошо. Я согласна, — тихо произнесла Елена.

— Позвоните каждому и сообщите своё решение — по телефону вам будет легче.

Собрав карты, Таисия Богдановна, с чувством выполненного долга, вышла из комнаты.

В то же утро Елена позвонила Амирану и сказала лишь одно слово: «Приезжай». Григорию позвонить долго не решалась. Наконец, как бы с размаху, набрала его номер, произнесла: «Останемся друзьями» и быстро положила трубку. Очень боялась, что он сразу перезвонит, лихорадочно подбирала слова, что ему говорить, как объясняться, но телефон молчал.

Через час с огромным букетом белых роз ворвался Амиран.

— Я так счастлив! Я оглушён радостью!.. Я буду тебя всю жизнь любить!.. Я на всё готов ради тебя. Я даже выпивать перестану… — испугавшись, что она воспримет это всерьёз, добавил: —… почти!.. Господи! Я всё ещё не верю своему счастью!

Он привлёк её к себе и начал страстно целовать. Она выскользнула из его рук.

— Не спеши. Вы же с Гришей дали клятву не добиваться близости со мной за спиной друг у друга.

— Но ты ведь уже выбрала меня.

— Да. Но подожди ещё совсем немного. До свадьбы.

— Это не современно, но ладно, подожду… Кстати, я уже заказал ресторан на это воскресенье.

— Воскресенье? Это же через шесть дней?!

— Да. А чего тянуть. Во-первых, я могу не выдержать и нарушу клятву, а во-вторых, если всё уже свершится, Грише будет легче.

— Как он?

— Просил дать ему несколько дней, чтоб прийти в себя. Наверное, пьёт с горя. Знаешь, как бы я напился, если бы ты выбрала не меня!.. Я к нему завтра заеду, приглашу на свадьбу.

— Но это мало — всего шесть дней… Положено ведь месяц ждать.

— Срок ожидания зависит от суммы денег, которые сунешь директрисе Загса. А там такая сексуальная дама, с томными коровьими глазами, два вымени, затянутые в лифчик. Когда она спрятала туда деньги, то с благодарностью замычала.

— А свадебное платье? Я же не успею ни сшить, ни купить!

— Уже.

— Что уже?

— После твоего звонка семья была поднята по тревоге. Мама отыскала какой-то супер-магазин, где торгуют свадебными платьями из Парижа. Она дала аванс и отложила три платья, на выбор. Если тебе понравятся, купим все три, будешь и дома ходить невестой! Ты у меня будешь вечной невестой!

Он снова привлёк её к себе. Она опять вывернулась из его объятий.

— Мы же договорились.

Вздохнув, он произнёс:

— Хорошо. Я подожду первой брачной ночи. Но тогда медовый месяц проведём в Якутии.

— Чего это вдруг?

— Я увёзу тебя в тундру, чтоб наша первая брачная ночь была полярной и продолжалась шесть месяцев.

И он запел, подражая исполнителям этой песни:

Он пел, а она смеялась и постепенно оттаивала.

Назавтра пришёл Григорий. Не здороваясь, протянул Елене маленькую самодельную куклу, сшитую из разных лоскутков. Глаза и рот её были нарисованы, пришитый сверху кучек меха заменял волосы. Кукла была одета в выцветшее самодельное платье.

— Это бабушкина, — пояснил он. — Война забрала у неё детство, ни кукол, ни игрушек не было. Прабабушка сшила ей эту куклу, набила ватой, одела в платье. Когда после войны уже появились игрушки, бабушка с этой куклой всё равно не расставалась — она считала её талисманом нашей семьи, подарила её моей маме, а мама мне. В нашей семье считалось, что эта кукла приносит счастье, поэтому я дарю её тебе. — Елена что-то хотела ответить, но он жестом остановил её. — Я пришёл, чтоб ты не подумала, что я затаил обиду. Не надо ничего объяснять. Говорить буду я, а ты слушай.

Мой папа — стоматолог. После развода с мамой, у него было несколько жён, в основном, беззубых. То есть, они приходили к нему без зубов, он им ремонтировал челюсти, они становились зубастыми и покидали его. Появлялись следующие беззубые, у которых не было денег на врача. Обретя новые челюсти, они тоже исчезали. Так повторялось неоднократно. Но папа не унывал. У него есть любимая поговорка: «Пусть будет плохо, лишь бы хуже не было»… — помолчал и добавил: — А вот мне уже хуже быть не может.

— Пожалуйста, не исчезай из моей жизни, я не хочу тебя терять, — тихо попросила Елена.

Он грустно улыбнулся и процитировал:

— «Твоя умная голова всегда должна быть рядом со мной» сказал султан, когда ему подали на блюде голову любимого визиря»… — и после паузы произнёс: — Куда я денусь? Я всегда буду рядом, — снова помолчал и добавил: — В любом качестве.

Поднялся и пошёл к выходу. Она проводила его до входных дверей.

— Езжай осторожно: бюро прогнозов предупредило об урагане, он уже должен был дойти до нас. Чего-то опаздывает.

— Наверное, застрял в пробках, — предположил Григорий и вышел за дверь.

Семья Амирана была очень колоритна. Папа-бизнесмен, Георгий Живидзе, в годы перестройки вместе со всей семьёй переехал из Тбилиси в Москву, открыл фирму по переработке фруктов и овощей: соки, маринады, варения, компоты… Сырьё поставлялось из Грузии, дела шли хорошо, папа расширял производство, уже не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге, в Калуге, Брянске…

Шумный, горячий, вспыльчивый, он состоял из сплошных эмоций: увлекался, рисковал, совершал ошибки, исправлял их и снова шёл на рискованные авантюры. Мама, Натела, учительница географии, наоборот, была сдержана, осторожна, прагматична и всё время поучала папу: не то, не туда, не так… Папа обожал маму, поэтому терпел её замечания. Но когда она доводила его до точки кипения, он вскакивал и с глазами убийцы угрожающе кричал:

— Мне надоело! Сколько можно терпеть! Я убью тебя! Убью!.. — И нежно завершал. — Солнышко.

Потом долго извинялся и признавал, что она, конечно, права, но вокруг него сплошные мудаки, и он не может за всеми ими уследить.

— Исключи из своей жизни всех мудаков, — требовала мама.

— Тогда я останусь в одиночестве, — объяснял папа. — Вот Амиран завершит учёбу, будет мне помогать, мы с ним такие дела закрутим!..