Мастер рун выехал из освещенного круга и нетерпеливо пришпорил коня. Уголек недовольно фыркнул, но ходу прибавил. Сырой холодный воздух был полон запахов и звуков. Между деревьями, словно зажженный фонарь, мелькала серебристая луна. Многочисленные ночные обитатели настороженно прислушивались к стуку копыт. Появление всадника на дороге не предвещало для них ничего хорошего.

Франц щурился от резкого ветра и пытался самого себя убедить в том, что Таурин ему никогда не нравился: улочки узкие, дома маленькие, неказистые, построенные кое-как, фонтанов и аллей – а это главный показатель достатка города – почти нет. Но четыре года, что он провел там, значили очень много. Это были годы его жизни, счастливой жизни, а их нельзя перечеркнуть одним махом.

Через пять минут показалась развилка, и мужчина остановил лошадь. Он был в растерянности. Куда теперь? Франц так и не решил, по какой дороге он поедет. Прямо – на юг, в край рек и болот, или же на запад, в горы.

– Уголек, что скажешь?

Конь, услышав свое имя, повел ушами. Ему было безразлично куда идти. Пределом мечтаний Уголька было теплое стойло, мешок овса и благосклонная к нему белоснежная кобыла.

– Значит, на запад, – сказал Франц, натягивая перчатки. – Лучше замерзнуть в горах, чем увязнуть в топях.

Он тронул поводья, и конь послушно зашагал вперед. Мастера рун нисколько не беспокоили окружающая темнота и возможная опасность, притаившаяся в ней. Франц решил во всем положиться на волю судьбы. Если ей будет угодно видеть его живым и здоровым, значит, так тому и быть.

Уголек мерно цокал копытами. Дорога, сделав крутой поворот, стала каменистой. Спать мастеру совсем не хотелось, он был погружен в свои мысли и, казалось, почти не замечал, что происходит вокруг. Сначала он ехал через поле, затем бескрайние поля сменились холмами. Когда Франц проезжал по каменному мосту, построенному через пересохшую речку, тролли, жившие под ним, недовольно заворчали. Песок стал сыпаться им на головы и попал в котел с пивом, которое они варили тут же, под мостом. Тролли были не прочь зло подшутить над путником, посмевшим потревожить их покой, но, распознав во Франце мастера, а не обычного человека, решили с ним не связываться.

Быть может, эти недалекие создания и не могли похвастаться высоким интеллектом, но заметить татуировки на его руках, чей колдовской свет проступал даже сквозь одежду, у них ума хватило. Этот свет, невидимый для человеческих глаз, различают только существа из междумирья и некоторые животные, например кошки. Тролли, невысокие и круглые, словно бочонки, высыпали из-под моста и погрозили кулаками уезжающему человеку. Теперь им до рассвета придется фильтровать пиво.

Так Франц, без происшествий, во всяком случае, тех, которые затрагивали бы его лично, ехал уже несколько часов, как вдруг откуда-то справа послышался подозрительный шум. Мужчина тотчас натянул поводья. Кусты закачались, и раздался хруст ломающихся веток. Относительную тишину ночи нарушил волчий вой. Конь, испуганно заржав, дернулся в сторону, едва не сбросив седока.

– Спокойно, спокойно… – зашептал Франц, поглаживая коня по шее. – Ничего страшного. Мы уйдем от них.

Вой неожиданно оборвался, сменившись жалобным визгом. Кусты снова зашевелились. Что-то большое, намного больше волка, приближалось к Францу. Мужчина почувствовал, как его окутывают волны холода и у него по коже побежали мурашки. Трава и деревья вокруг застыли, превращаясь в блестящие ледышки. Они покрывались колючим инеем и со звоном падали вниз, ломаясь под собственной тяжестью.

Уголек всхрапнул и встал на дыбы. Франц не удержался и полетел вниз. Дико вращая глазами, конь понесся дальше по дороге, прочь от этого страшного места, оставив хозяина лежать на земле. Мастер поднялся, но подвернул ногу и упал снова. Рана на груди открылась, и он ощущал, как немилосердно хлещущая кровь заливает рубашку.

Черная тень прошла мимо него и остановилась посередине дороги, загородив собою проход. Существо тяжело, с хрипами и надрывами дышало. От него почему-то исходил такой невероятный холод, какого не бывает и лютой зимой. Франц, стоя на четвереньках, повернул голову. На него уставилась пара маленьких пронзительных ярко-желтых глаз, в которых светился разум.

– Что же ты за чудище? – пробормотал мужчина, силясь достать меч. Рукоять запуталась в ремне плаща, и он никак не мог вытащить его.

Ему было страшно. Существо пока не причиняло ему вреда, но он чувствовал колоссальную ненависть, которую оно излучало. Эта ненависть была направлена именно на него.

– Не торопись… – прозвучал в голове неприятный, похожий на металлический скрежет голос. И зверь выпрямился во весь рост.

– Кто ты? – едва двигая побелевшими губами, спросил Франц.

Любое движение давалось ему с трудом. А каждый новый вздох был сродни подвигу.

– Твой убийца, – просто ответил зверь, превращаясь в молодого красивого мужчину.

Он подошел к мастеру, наклонился к нему, и тот увидел, что у него, несмотря на молодое тело, невероятно старые глаза.

– Ты же не человек… – простонал Франц, чувствуя, как каменеют его руки и ноги.

Незнакомец широко улыбнулся, продемонстрировав длинные и тонкие как иглы клыки. Затем он схватил мастера за плечи и потащил прочь от дороги. Последнее, что помнил Франц, были волки, которые почтительно расступались перед незнакомцем. Потом он потерял сознание, и над ним сомкнулась тьма.

Его одежда была разорвана в клочья – рукава вообще отсутствовали, ноги и руки покрыты глубокими кровоточащими ссадинами, но он был жив. И не был связан. Превозмогая боль, Франц заставил себя сесть. Во всем теле ощущалась слабость, голова кружилась. Он потерял много крови. Его рана в груди настойчиво напоминала о себе.

– Беллс, – прошептал он, водя указательным пальцем по груди. Эта нехитрая руна должна была помочь остановить кровотечение и ускорить заживление тканей.

Франц обнаружил пропажу меча и кинжала, но в общем-то не очень этому удивился. Вряд ли его похититель был настолько глуп, чтобы оставить ему оружие. Он встал, пригнув голову, и, сделав несколько осторожных шагов, осмотрелся. Было темно, но мастер начертил руну дневного света, и в воздухе замигал белый огонек размером с куриное яйцо.

Это была пещера с низким потолком. На полу валялся разный мусор: ветки, сухие листья, попадались и осколки костей… Хозяина пещеры нигде не было видно, но это не означало, что он не собирался вернуться сюда в ближайшее время.

Рядом был коридор, который вел в две пещеры поменьше. В первой Франц обнаружил гнездо зверя, состоящее из обрывков шкур, пуха, волос, листвы и комков паутины, а во второй кладовую. От вони, исходящей от кучи гнилого мяса, покрытого белесой слизью, предохраняющей его от полного разложения, у мужчины перехватило дыхание и слезы набежали на глаза. Закрыв нос, он заставил себя приблизиться к ним и даже немного наклонился для более пристального рассмотрения. Так и есть – останки были человеческими. Сверху лежала хорошо сохранившаяся кисть, которой недоставало безымянного пальца.