— Видимо в отличие от вчерашней девушки и алкоголя.

— Что? — Кристофер резко выдохнул.

Он был искренне удивлен, что для него мне казалось вообще не свойственно. Его глаза бегали из стороны в сторону, фокусируясь на моем лице, он был явно взбешен. Кристофер будто пытался просверлить во мне дырку, а я невольно отступила на шаг назад. Это его оживило. Он вплотную подошел ко мне, от него резко пахнуло табаком.

— Не смей копаться в моей голове, поняла, сука?

Я не нашлась, что ответить и испуганно кивнула. В голове начала пульсировать боль. Сложилось ощущение, что это связь наказывает меня. Знать бы еще — за что? Будь моя воля я бы вообще к тебе не подходила, урод гребаный.

Только что он был абсолютно спокоен, но тут же перешел на ругательства. В голове я прокрутила вчерашний разговор с Джено, который рассказывал мне про то какой отвратительный младший Стоун. В данный момент, я была, абсолютно согласна с его мнением.

Его резкая смена настроения, отбила мое желание куда-либо с ним идти, но выбора не осталось.

Больше мы не говорили, он молча курил и смотрел куда-то совершенно в другую сторону. Радовало только то, что меня не одну бесила эта ситуация с результатами отбора. Правда, из-за треклятой связи единственное, что мне сейчас хотелось — это помогать ему.

Когда я только подъехала и увидела Кристофера, у меня на душе появилась такая гордость и легкость, как будто я закинула мяч в корзину на кубке мира. Я чувствовала себя эльфом-домовиком из Гарри Поттера, так же бездумно выполняющего приказания и, что самое ужасное, радуясь параллельно.

Слезы подкатили к горлу. Мне был невероятно омерзителен Кристофер Стоун и сама я. По отношению к себе я испытывала особенное негодование. Моей гордостью всегда было мое собственное мнение. А что сейчас? Сейчас я не имею права его иметь, вот что.

Это как заставить человека жить без рук, ног и языка. Ты живой, ты можешь питаться, ты все еще видишь и слышишь, но ты не дееспособен. Растение, обычное комнатное растение. Переставляй, двигай, роняй на пол или избей, ты не добьешься ни звука, ни реакции. И я ненавидела себя за это, всеми фибрами души, всепоглощающей безграничной лютой ненавистью.

Тем временем мой спутник докурил. Он наградил меня безразличным взглядом, будто и не знаком со мной вовсе. Я поджала губы, едкий комментарий был лишним.

Мы прошли на территорию завода. Тут было пусто, не то, что вчера. Снега почти не было, под ногами остались лишь замерзшие песчаные курганы высотой не больше метра. Огромный корпус арены снаружи казался проржавевшим гаражом переростком. Административный корпус, пристроенный к нему сбоку, в котором как раз располагались наши раздевалки, выглядел менее ветхим, но эстетически оставался убогим и страшным.

Я шла за Крисом, спотыкаясь на железках, торчащих из земли. По началу, я даже решила, что он велел приехать сюда, чтобы меня убить, потому что тут не было ни души. Но он не обращал на меня внимания, и шел, как по подиуму, несмотря на то, что почва была в рытвинах, щелях и буграх.

Мы подошли к административному корпусу, и он прислонил свою ладонь к стене, к обычной стене с облупившейся красно ржавой краской. Сначала я решила, что он сейчас повернется и заговорит, но стена под его рукой задергалась и растаяла, как зеркальная комната вчера. Он шагнул вперед, я за ним. Мы оказались в лифте, в очень большом лифте. Примерно 5 на 5 метров и с потолком в 4. Кнопок было видимо невидимо, этот лифт передвигался не только вверх вниз, но и по сторонам. Кабина затряслась и мы поехали. Сначала несколько этажей вниз, потом вправо, потом опять вниз и, наконец, двери разъехались в стороны.

Мы стояли в коридоре. Тут было темно, как в каком-то фильме ужасов. Разглядев на моем лице недоумение, Крис недовольно пояснил.

— Наш распорядитель захотел тебя узнать. Он стар, слеп и немощен, но яркого света не любит. Говорит, что чувствует его, и он ему не нравится — Кристофер говорил это, как гид на экскурсии по городу.

Я сглотнула комок в горле и кивнула. У меня не было желания начинать расспросы, мне лишь хотелось поскорее с этим всем разобраться и поехать домой.

Крис вышел в коридор первый, протянув руку вправо, он нажал на какой-то рычажок. Раздался негромкий скрип. В коридоре появился свет. Он был тусклым как в тоннеле метро. Под ногами был потрескавшийся паркет, а над головой какие-то провода. Потолка над ними и не разглядеть. Этот коридор упирался в дверь. В довольно высокую железную дверь с кодовым замком. Она была старой, возникла ассоциация с люками в подводных лодках. Мой спутник молниеносно набрал шифр. Я не успела разглядеть ни одной цифры. Дверь отъехала в сторону.

Мы с Крисом стояли на пороге огромнейшей комнаты. Она была почти пустая и такая же тусклая. Правда потолки очень высокие, я бы сказала этажа в два-три. В самом конце стояла кровать, а в стороне от нее в глубоком плетеном кресле-качалке сидел старик.

От его вида стало не по себе. Он не был страшным, скорее просто каким-то неправильным. Будто галлюцинация. Ноги покоились под старым пледом. Ссутуленные плечи незнакомца, располагались так близко друг к другу, что я сначала решила, что они соприкасаются. Его глаза были как у куклы-вуду. Я даже не сразу поняла, что они не зашиты. То, что я приняла за нитки, оказалось длинными ресницами, наверное, уже навеки прилипшими к щекам. Старичок улыбнулся, когда мы подошли ближе. Думаю, мы громко шагали, потому, что старик слеп, становилось заметно при первом взгляде.

Глаза Криса наполнились какой-то неестественной теплотой.

— Кристофер, вот и ты — голос старика был хриплым и очень довольным — Я и не надеялся, что ты пожелаешь показать мне свою подопечную — он слегка прокашлялся и расплылся в улыбке.

Ну, вот опять это слово. Подопечная. Слух режет.

— Здравствуйте Шарль.

При звуке своего имени старичок повернул свою голову ко мне, и я пробормотала слова приветствия. Не знаю почему, но вид этого человека нагонял на меня чувство, неведомое до этого. Дикая смесь страха, заботы и замешательства.

— А вы я полагаю Гардения?

— Да — тихо ответила я.

— Кристофер, вы удивительный молодой человек. Обладаете огромным количеством возможностей и в помощники получили телекинетика.

Разговор совсем не походил на запланированную и продуманную беседу. Я не знала, ни зачем меня