Тазер против такого врага казался игрушкой. Да он в принципе и был ей, поскольку разрушить или даже поцарапать столь массивный объект не мог. Вот только гражданскую технику, обладающую экзоскелетом, терзают те же болячки, что и военную. Но никто ее специально не бронирует, а умельцы, занимавшиеся переделкой, очевидно, схалтурили. Или не нашли приемлемого решения в поставленные перед ними сроки. Открытые суставы, внутри которых просто обязаны были находиться связанные с общей системой механизмы, так и провоцировали выстрелить. Главное, не промахнуться, попасть в нужные детали, ибо если погрузчик развернется, то человеку, чтобы получить фатальные повреждения, хватит даже не выстрела, а удара, нанесенного громадным пятипалым манипулятором.

И если уж что-то во всем этом хоть чуточку радовало, так это то, что вероятность установки на этот импровизированный объект более или менее нормального войскового тактического комплекса контроля окружающей среды была минимальной. Так как на поверхности погрузчика ни фазированных антенных решеток тактического комплекса, ни панелей акустических датчиков не наблюдалось, Алекс немного повысил для себя вероятность спасения собственной шкуры в противостоянии с этой бронированной громадой. Скорее всего, камеры кругового обзора и датчики движения на погрузчике присутствовали, да только гражданской модели. При виде приближающегося к технике объекта сигналов тревоги они не подадут, так как обычно работают в качестве противоугонки, да и то включаются лишь на стоянке. Прикинув шансы и глубоко вдохнув для храбрости, Алекс, никогда, кстати, не понимавший бравирования и показной храбрости перевозимых в чреве своего «гроба» десантников, медленно заскользил в сторону склонившегося в молитвенной позе погрузчика.

Рука навела тазер на цель, туда, где под пластиком суставов, предохраняющим только от неблагоприятных условий внешней среды, таились уязвимые для тока узлы. В принципе в устройстве имелась функция синхронизации прицела со зрением его текущего владельца. Посредством имплантатов, разумеется. Но Алексу просто лень было ее настраивать. А его улучшенные военными врачами глаза, предназначенные вообще-то для пилотирования в экстремальных условиях космического боя, с такой простой задачей, как проведение прямой линии между стволом и целью, не справиться не могли.

Щелкнул спустившийся без особого усилия курок, с негромким звуком отправив в полет дротики с разматывающимися за ними хвостами проводов. Один, два, три, четыре, пять. Ни одного не соскользнуло, видимо, использованный при производстве погрузчика пластик обладал крайне низкими броневыми характеристиками. Или же бывшему военному попала в руки усиленная модель, предназначенная для отлова демонстрантов, любящих перед столкновением с полицией сооружать себе импровизированную броню из всякого хлама. Грузная фигура лишь вздрогнула пару раз с надсадным скрипом, да так и застыла до тех пор, пока компьютерная оболочка машины не перезагрузится.

– Ту будишь малить миня о пасчаде, неверный! – От волнения террорист, бьющийся внутри кабины как рыба на берегу, но не способный вытащить конечности из обволакивающих перчаток, сейчас застывших и сцепленных, сбился на свой родной диалект. За века почти полной изоляции говор малинитов стал изрядно отличаться от привычной уху бывшего пилота речи, но все равно оставался достаточно понятным. – Чито ты натварил?!

– Убил тебя. – Руки, которым не привыкать было возиться с техникой, отщелкнули замок прикрывающего оператора купола и отвели преграду в сторону. Наконец-то Алекс смог взглянуть на своего врага. Им оказался сухощавый темноволосый мужчина лет тридцати на вид, с не бритой дня три щетиной, но бывшего военного его внешность заботила в последнюю очередь. Ствольная насадка тазера со всего размаху вонзилась в глаз террориста, вызвав жуткий вопль боли. А потом, стараясь не слушать издаваемые религиозным фанатиком звуки, бывший военный включил внешний разрядник. И принялся давить изо всей силы, стараясь как можно ближе пропихнуть торчащие электроды прямо в мозг или в то, что его заменяет этим чокнутым фанатикам.

Дергающееся в судорогах тело и характерный запах опорожнившегося кишечника моментально доказали бывшему пилоту, что между суровой действительностью и стерильным знанием армейских баз по самообороне и стрелковому оружию имеется очень большая разница. Одно дело знать о последствиях тычка тазером в глаз, но совсем другое – ощущать сладковатый запах прожаренной электрическими разрядами органики и видеть искаженное судорогами лицо с отбивающей чечетку челюстью и шапку пены на мигом посиневших губах. В общем, с чистой, чуть ли не хирургической работой лазерного луча или раздающимся где-то в паре сотен километров хлопком сработавшей боеголовки противокорабельной ракеты это было несравнимо. Алекс конечно же не трясся испуганным зайчиком. За годы более чем насыщенной службы в ВКС ему не раз доводилось убивать. Но вот так, накоротке, практически ощущая дыхание и миазмы все еще содрогающегося тела, он лишил врага жизни впервые.

– Грязная это работа – ближний бой, – вздохнул бывший военный, на всякий случай делая контрольный удар кулаком по гортани. Хрупкую и уязвимую шею в армии часто защищали имплантатами, но, кажется, конкретно этого малинита его начальство ценило не сильно. – Снайперскую винтовку мне. А лучше отряд боевых дронов с самонаведением.

Выпустив из ладони рукоять тазера, Алекс перевел взгляд на собственные пальцы, покрывшиеся склизкой смесью из слюны, крови и еще какой-то дряни. А после одним слитным движением отвернулся от раскрытого зева капсулы оператора и затрясся в выворачивающем внутренности приступе рвоты. По мнению бывшего пилота, коктейль из смеси тактильных ощущений, зрительных образов и запахов дерьма, мочи, немытого тела и спекшегося содержимого глазной впадины получился просто омерзительным. Даже запеченный плазмой в собственном скафандре десантник, которого он как-то помогал затаскивать внутрь своего гарантированного гроба с крылышками, производил лучшее впечатление.

– Вот же ж… – Алекс с некоторым трудом унял бунтующий желудок и растерянно поглядел по сторонам, будто в поиске кого-то, кто может прийти на помощь. Никого, к его счастью, не было. – Фу-у… Чем же ты так пообедал перед десантированием? Воняет так, словно протухло еще до того, как попало внутрь тебя. Но внутрь лезть все равно придется, добрым словом и многостволкой авиационного калибра можно сделать куда больше, чем просто добрым словом. Вроде даже ваши святые отцы как-то так говорят.

Тяжелое дурнопахнущее тело удалось вытащить из мертвой хватки синтетических мускулов сразу же, как только системы переделанного под боевую машину грузчика включились. Вот, правда, с предыдущего оператора на дно кабины уже успело порядочно натечь. Морщась от отвращения, бывший военный содрал со своей жертвы куртку и, предварительно охлопав ее карманы в поисках интересных вещей, которые сложил рядышком, вытер мерзкую жижу. А потом подумал, снял с покойника рубашку и повторил процедуру, отчаянно жалея об отсутствии на нем еще и майки. Трофеи с террориста, среди которых завалялись дешевый лазерный пистолет с запасной обоймой, расческа, упаковка каких-то таблеток и кошелек с пригоршней мелочи, он сложил в предназначенный для хранения обеда отсек, заодно порадовавшись найденному там армейскому рациону длительного хранения.