Наконец, сделав вид, будто удовлетворен чистотой своего рабочего места, бывший пилот запрыгнул в кабину и защелкнул за собой бронированную панель. На ней мгновенно начал отображаться окружающий вид или его часть, попавшая под обзорные камеры. Последние обеспечивали, увы, совсем не круговой обзор, а лишь узкий сектор видимости градусов примерно в сто двадцать. Конечно, оставались шансы, что какой-нибудь расторопный малинит повторит с ним тот же фокус и просто прикончит запертого в ловушку оператора, чье транспортное средство и шелохнуться не успеет… Но вероятность нарваться на гранату, небольшую управляемую ракету или хотя бы небрежный выстрел из пары-тройки плазменных винтовок была все-таки больше.

– Евалим, ты хде? – надрывалась связь. – Ответь, самка собаки! Твои пятнадцать минут на молитву уже истекли!

– И кто же у нас? И где же он у нас? – начал бормотать Алекс, предварительно отключив внутренние динамики и силясь извлечь из компьютера своего транспортного средства карту. – Опа! А где это мы?

Ответ на этот вопрос являлся примером очень странной головоломки. Во-первых, сигналы навигационных спутников отсутствовали как класс. Во-вторых, аппаратура погрузчика, так же как и его собственные киберимплантаты, не обнаруживала никаких следов планетарной информационной сети. Да что там следов, даже сигналов базовых станций во всем доступном оборудованию диапазоне не наблюдалось. Конечно, маломощные радиопередатчики тактического звена, которыми обычно вооружают колониальную милицию и силы самообороны, в эфире присутствовали, да только в динамиках раздавалась лишь уже ставшая привычной искаженная речь сектантов.

Судя по всему, делишки у защитников базы очень плохи. Сопротивления как такового просто не было, об этом Алекс начал догадываться уже в полицейском участке. Но только сейчас все кусочки картинки сошлись в его голове. Нет, героем он никогда не был и никогда не лез на рожон в том случае, если имелась возможность избежать возможного конфликта. Логично было бы спрятаться и переждать, когда подтянувшиеся с орбитальных крепостей и наземных гарнизонов десантные отряды и полицейский спецназ зачистят весь этот гадючник. Но то ли чувство собственного достоинства, то ли увиденное ранее во дворе и какие-то странные непонятки в окружающем мире не давали бывшему пилоту забиться в безопасную норку. Тем более что подправленная грубыми штрихами карта базы, отображенная на внутренней панели погрузчика, очень уж сильно отличалась от ранее виденного плана города. Алекс не знал, что имел в виду неизвестный и явно непрофессиональный картогарф под обширными областями, покрытыми грубой штриховкой, но некоторые значки и корявые надписи не оставляли особого простора для воображения. Рога биологической опасности, цветки радиационной угрозы и обведенные неровными извилистыми линиями области с надписями «неверное мясо», «могильник», «загоны».

Заковыристо выругавшись, пилот защелкал переключателями погрузчика, проверяя его состояние. Машинка была, конечно, мощной. Способной переносить в ухватистых манипуляторах до тонны груза. Но при этом она оставалась древней, как сама жизнь. Ни о каком прямом подключении к нейросети и интуитивном интерфейсе разговор даже не шел. Поскрипывающие рукава конечностей, индикаторные панели со старинного вида механическими переключателями – и никаких сенсорных панелей. Казалось, конструктор этого технического уродца сделал все возможное, чтобы в узкой капсуле оператора можно было безо всякой предосторожности размахивать чем-нибудь тяжелым и обливать стены синтетическим пивом. Если бы не дешевый влажно-липкий резинопласт креплений, все еще тянущий душком бывшего владельца, и неудобное расположение обзорного экрана, явно рассчитанное на гренадерский рост уже мертвого сектанта, то машинка Алексу даже могла бы понравиться. Веяло от нее какой-то топорной надежностью, свойственной некоторым массивным старинным конструкциям.

Заряда батарей погрузчика оставалось целых сорок два процента, что, в общем, ничего не говорило никогда не имевшему дел с наземной техникой пилоту. Тем более что и панель управления ни в какую не соглашалась отвечать на вопросы о численном значении емкости батарей. Ну или хотя бы об остаточном времени их работы.

Дальнейшие копания прервал звук, принятый сначала внешними динамиками машины, а потом и находящимся внутри ее кабины человеком. Где-то рядом кто-то стрелял. Громко. Под несмолкающий вой и плач убиваемых людей, в последние моменты своей жизни не собирающихся соблюдать тишину под дулами изрыгающих смерть стволов.

– Кажется, армия в ближайшее время на помощь не придет, – вздохнул Алекс, напрягаясь и заставляя свое транспортное средство разогнуться и выйти из коленопреклоненной позы. – М-да. Во внешних мирах их головотяпство еще можно было оправдать какими-нибудь объективными обстоятельствами, но на Земле…

Оказалось, что прицепленное на руку орудие все же соединено с погрузчиком довольно профессионально. Пилот мгновенно нашел знакомое перекрестье прицела и ареал возможного разлета осколков, где цветом выделялись зоны, имеющие разную вероятность поражения. А после кровожадно улыбнулся. Просто складывать лапки перед десантом свихнувшихся на почве религиозного пыла идиотов он не собирался. Как и смотреть на творимые ими зверства. И не только потому, что не был законченным моральным уродом, но и из-за более чем солидных бонусов, выдаваемых от имени Совета Земли всем, кто оперативно и разумно действовал в любой чрезвычайной ситуации, спасая жизни людей и их имущество. А сейчас вокруг была именно она – чрезвычайная ситуация. Причем далеко не рядовая. Насколько бывший военный помнил, награда за одного уничтоженного во время боевых действий террориста примерно соответствовала его двухмесячному заработку. Не так уж много, учитывая, что вред, который в состоянии причинить не ценящий собственную жизнь человек, если у него достаточно оружия и взрывчатки, может оказаться огромным.

Погрузчик затопал по направлению к шуму и, завернув за угол, прошел мимо того места, где четверо малинитов гоняли плазменными винтовками толпу. Никого живого тут уже не было, только страшно обугленные трупы землян. Но тревожные звуки определенно приблизились.

Навстречу двигающемуся вперед Алексу из дверей соседнего с полицейским участком здания вышло двое десантников, один из которых поднял руку, привлекая внимание собрата и, видно, пытаясь выйти с ним на связь. Взрыв осколочного снаряда, разорвавшегося между ними, оставил от обоих хоть и довольно крупные, но все-таки куски, примерно в равных пропорциях состоящие из перекрученного железа и плоти. Калибр установленного орудия явно оказался чересчур велик для точных действий, а потому, если бывший военный столкнется с врагами и их жертвами одновременно, ему придется либо наплевать на жизни сограждан, либо начать импровизировать.

Передвижение переоборудованного погрузчика никак нельзя было назвать бесшумным, даже наоборот – гул перегруженных броней гидроприводов оказался довольно значительным. Да и буханье голеностопов по разбитому пластобетону ощущалось даже не барабанной перепонкой, а подошвами ног! Мечта тихо подкрасться накрылась медным тазом после первого же шага. Старинная докосмическая пословица гласила: в случае отсутствия гербовой иногда приходится писать и на простой. Что это в точности означало, знали максимум несколько сотен разумных, свихнувшихся на древней истории, но общий смысл народной мудрости был в этот момент как никогда близок Алексу.