в школе и в университете учили отстаивать единственно верную точку зрения, «никогда не сдаваться», как Хрущев в приведенном выше примере. В постсоветское время искусству дискуссии, правилам публичной речи тоже не учат ни в школе, ни позже.

Единственное исключение – вузовский предмет «Теория и практика аргументации», однако курсы по этому предмету посвящены в основном традиционной риторике. Согласно стандарту, прослушавший такой курс «должен уметь: выявлять структурные компоненты аргументации… правила и логические ошибки в отношении аргументов доказательств… ориентироваться в различных видах аргументации; создавать логически организованные устные и письменные тексты различных жанров; предъявлять аргументированные доказательства». Он должен также «владеть: навыками эффективного использования типов и приемов аргументации в рамках технологии убеждения; навыками выступления перед аудиторией; навыками организации и ведения дискуссий в различных сферах деятельности». При этом лишь одна лекционная тема из шести включает обучение «аргументации в условиях дискуссии»; остальное – это история и теория логики и риторики (см., например: [Программа 2014]).

Следует ли заимствовать правила публичной речи из других традиций или вырабатывать собственные на базе академического дискурса – ответ на этот вопрос мне неизвестен. Один из вариантов ответа дает последняя глава книги, написанная Олегом Харходиным. Однако понятно, что двигаться в этом направлении необходимо, если Россия претендует на статус цивилизованной страны – иначе мы так и будем, как П. Керженцев в 1919 году, удивляться, что на английских митингах и заседаниях все терпеливо выслушивают выступления других, не перебивая[11].

Литература

Винников А. Я. (1998). Цена свободы. СПб.: Библиополис.

Галич А. А. (1968). О том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира [http://www.bards.ru/archives/part.php?id=4071].

Ким Ю. Ч. (1988) Московские кухни [http://www.bards.ru/archives/part.php?id=19148].

Клемперер В. (1998). LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога. М.: Прогресс-Традиция (сокращенный перевод немецкого издания: Klemperer V. LTI. Notizbuch eines Philologen. Berlin: Aufbau Verlag, 1947).

Левин Ю. И. (1994.) Истина в дискурсе // Семиотика и информатика. Вып. 34. C. 124–164.

Маколи М. (2010). Говорить и действовать: политический дискурс в России (1989–1992) // Разномыслие в СССР (1945–2008). СПб.: Изд-во Европейского университета. С. 260–296.

Программа (2014). Программа дисциплины «Теория и практика аргументации» / Сост. М. Б. Казанский. (Приволжский) федеральный университет. Отделение философии и религиоведения. Казань [http://kpfu.ru/pdf/portal/oop/48406.pdf].

Рис Н. (2005). Русские разговоры. Культура и речевая повседневность эпохи перестройки. М.: НЛО.

Шлинк Б. (2010). Возвращение. М.: Азбука-классика.

Шукшин В. М. (1973). Срезал (рассказ) [http://lib.ru/SHUKSHIN/srezal.txt].

Юрчак А. (2014). Это было навсегда, пока не кончилось: Последнее советское поколение. М.: НЛО.

Biber D. (1994). An Analytical Framework for Register Studies // Sociolinguistic Perspectives on Register / Douglas Biber, Edward Finegan (eds.). New York; Oxford: Oxford University Press. P. 31–56.

Congressional Debate n.d.: Congressional Debate // Wikipedia: The Free Encyclopedia [https://en.wikipedia.org/wiki/Congressional_Debate].

Connors R. (1981). The Rise and Fall of the Modes of Discourse // College Composition and Communication. Vol. 32. № 4 (Dec.). P. 444–455.

Dictionary n.d.: Dictionary.com [http://www.dictionary.com/browse/filibuster].

Farrell J. (n.d). Learning to Debate. A Guide for Primary School Students [http://munga2012.wikispaces.com/file/view/primary_debating_guide.doc].

Greenwell H. et al. (2001). Greenwell H., Driscoll R., Byrne E., Moss M. Tips for Debaters April 2001 [http://www.actdu.org.au/docs/tips_for_debaters.html].

Hartley W. H. (2005). Holt American Civics: Annotated Teacher’s Edition. New York: Holt, Rinehart and Winston.

Hudson R. A. (1990). Sociolinguistics. Cambridge: Cambridge University Press.

Hymes D. (1962). The Ethnography of Speaking // T. Gladwin, W. C. Sturtevant (eds.). Anthropology and Human Behavior. Washington, DC: Anthropology Society of Washington. Р. 13–53.

Leuser D. M. (2003). Classroom Debates. Plymouth: Plymouth State University.

Nixon – Khrushchev (1959a). The Kitchen Debate (Nixon and Khrushchev, 1959). Part I of II [http://www.youtube.com/watch?v=D7HqOrAakco].

Nixon – Khrushchev (1959b). The Kitchen Debate: An Exploration into Cold War Ideologies and Propaganda [http://www3.sympatico.ca/robsab/debate.html].

Orwell (1949). Nineteen Eighty Four. A Novel. London: Secker & Warburg.

Seriot P. (1985). Analyse du discours politique sovietique. Paris: Institut d’etudes slaves.

Tannen D. (1982). Ethnic Style in Male-Female Conversation // Language and Social Identity / Ed. by John Gumperz. Cambridge: Cambridge University Press.

Thom F. (1989). Newspeak: The Language of Soviet Communism (La langue de bois). London; Lexington: The Claridge Press.

Young J. W. (1991). Totalitarian Language: Orwell’s Newspeak and Its Nazi and Communist Antecedents. University of Virginia Press.

Глава 2. «Много спирашася, не обретоша истинны», или Поэтика коммуникации власти и общества в России древней и новой[12]

Дмитрий Калугин

© Д. Калугин

1

В последнее время, после присоединения к России Крыма, начала антироссийских санкций и усиления имперской риторики в связи с ситуацией в Украине, произошла радикализация конфликта между различными сегментами российского общества, что не могло не вылиться в напряженные дискуссии между людьми, исповедующими диаметрально противоположные взгляды. При этом все более очевидным становится тот факт, что достижение компромисса невозможно и споры ни к чему не ведут: по сути дела, они превратились во взаимные обвинения, попытки оскорбить оппонента и заодно продемонстрировать его неблагонадежность. Все это делает актуальным не только исследование публичной коммуникации, но и анализ механизмов обсуждения политических вопросов или, иными словами, характера дискурсивных форм политического участия.

Уже общим местом стали указания на дефицит в России навыков обсуждения политических проблем, который имеет исторически обусловленный характер, – см., например, конференционный сборник [Разномыслие 2010]. Постоянно констатируемая неспособность вести диалог создает ощущение, что основной причиной этого и является отсутствие «публичного языка», неумение спорить и приходить к согласию. При этом нельзя отрицать того, что люди могут успешно взаимодействовать в остальных случаях, демонстрируя не только навыки ведения дискуссии, но и возможность признать правоту другого, если его аргументы окажутся убедительными. Почему же сплошь и рядом, как только начинается публичный спор о государственной политике, вместо конструктивного обсуждения и цивилизованной дискуссии речь оппонента дискредитируется, уподобляясь «воплям», «крику» или «вою»[13], что автоматически блокирует саму возможность диалога? И дело здесь не только в непреодолимых противоречиях между «либералами» и «консерваторами», «патриотами» и «пятой колонной». В данном случае мы сталкиваемся с определяющими моментами русской публичности, которая с самого момента своего появления в начале XVIII века, с одной стороны, является пространством общения людей, а с другой – стремится к деполитизации языка, отказываясь признать в высказывании форму политического участия. И в силу того, что «слово» и «дело» оказываются отделены друг от друга, продолжает сохранять актуальность общественный договор между властью и обществом, в соответствии с которым одни наделяются правом «действовать», а другие – «говорить».

Основной тезис этой статьи состоит в том, что в проекте «публичности», подразумевающем начиная с момента ее