навалилось. Открытие, Кирилл, убийство. Надо просто поспать и все пройдет. И завтра будет снова всее хорошо. Ведь сон- лечит.

Сон, и правда принес некоторое облегчение. Дурные мысли выветрились, как будто и не было их. Голова просветлела. Одно только не понятно, почему я спала, закутавшись в куртку Кирилла. Когда только успела то. Что то не удобно тыкается в бок. Засунув руку в карман, достаю корочки. Удостоверение. С фотографии изподлобья хмуро и тяжело на меня смотрит Коновалов Кирилл Егорович, 1983 года рождения. Майор особого отдела. Что за особый отдел такой? Пожав плечами, положила на место и, как будто стесняясь кого-то, уткнулась носом в кожу куртки и с шумом втянула воздух. Она пахла им. Нет, Варька, по тебе психушка плачет. Вешаю куртку на плечики и убираю в шкаф. Пусть будет там. Если не придет за ней, то хотя бы напоминание останется

Кто-то стучит в дверь. Распахиваю ее и вижу перед собой стильную бабулечку, с рыжими волосами, и удивительными зелеными глазами.

— Варвара? — уточняет она, окидывая меня взглядом и недовольно качает головой.

— Варвара. А вы?

— А я Нина Петровна. Разрешишь войти?

Чисто машинально кивнула, пропуская незванную гостью в квартиру. Бабулечка проходит, останавливается у шкафа, в котором висит куртка, и смотрит на пол. Довольно хмыкает, когда видит его кроссовки. Ну или мне показалось. Садимся на кухне. Мне ни чуть не стыдно за такой срач на кухонном столе. Похеру, я не в настроении. Нина Петровна молчит, только пристально смотрит на меня.

— Вы что то хотели? — лопается мое терпение.

— Да. Помочь двум великовозрастным чудикам. — она улыбается.

В голове щелкает. Точно! Про Нину Петровну говорил молодой коллега Кирилла. Наверное, он попросил забрать его вещи, у самого кишка тонка. Трус. Даром, что майор.

Нина Петровна все так же пристально смотрит на меня, будто сканирует. Потом снова улыбается, и кивает своим мыслям:

— Так я и думала. Деточка, где у тебя тут курят?

Выходим на балкон, открываю окно. Нина Петровна затягивается тонкой сигареткой.

— Люб тебе наш мишка?

— В каком смысле мишка? — не понимаю я.

— Кирилл наш. Он ведь медведь. Да ты и сама его видела, Варвара. Он чуть не обернулся рядом с тобой вчера.

— А я думала, это был глюк. — в голове не укладывалось.

— Не глюк, не глюк, — Нина Петровна снова глянула на меня, — Люб он тебе, вижу. От тебя пахнет им. Спала в его куртке?

— А откуда… — как, блин, она это узнала???

— Я все знаю, деточка. Ну, почти все, что касается моих мальчишек.

Возвращаемся на кухню. И она начинает все рассказывать. От информации вскипает мозг. Не так я себе представляла свою жизнь, ох не так….

Телефон пиликает отчетами о доставке. Бля…

5. Варвара Миронова.

Сидя в стареньком, но резвом форде Нины Петровны, задумчиво смотрела в окно. Где я свернула не туда? Такое ощущение, что попала в сказку какую-то. Оборотни, упыри, ведьмы. Никогда не была романтичной натурой, да и во всякую чушь, типа магии, не верила. И вдруг нате, вот она, рядом.

Про Кирилла веселая старушка рассказала мне почти все. Точнее, о том виде, к которому он принадлежит. Оказывается, оборотней существует великое множество. И обычные, которые обращаются во всякую живность только при свете Луны, и те, кто оборачивается по своему желанию, и те, кто, словно зомби, укусом заражают свою жертву, и те, кто таким является с рождения. Лисы, волки, медведь, барсы, тигры, да даже хомячки! Форма может быть любой. Мне же «повезло». Майор представитель рода сибирских берсерков. Боже, да это даже звучит по-идиотски! Сильнее и крупнее сибирских- только полярные, но их осталось очень мало, и давно уже не видели на территории Матушки России. По словам той самой Нины Петровны, проблема Берсерков заключалась в том, что они полностью теряли человеческий разум, когда оборачивались. И жить среди людей, в городах, они не могли. Исключение- Кирилл, который заглушал своего медведя с помощью зельев, которые Нина варила специально для него. За всю свою жизнь он ни разу не оборачивался полностью. Но вчера зелья впервые дали сбой. И мне правда не показалось, что он стал медведем. По словам ведьмы, он и сбежал-то только из за этого, побоявшись меня задрать.

— Хотя, деточка, он бы этого не сделал, — старушка шутливо стукнула меня по плечу. — Ведь его медведь выбрал тебя своей самкой, а самок Беры берегут как зеницу ока.

— В смысле «самкой»?

Нина Петровна закатила глаза

— В сопливых женских романах это называется «пара»., ну или истинная. Называй как хочешь, смысл от этого не меняется. Теперь ты его, и хрен куда денешься. Хотя, правда, есть шанс. Но судя по тому, что я видела, — она кивнула на куртку, — это не про вас. Тебе нравится его запах, аура, энергетика? — и не дожидаясь моего ответа, продолжила, — Я так и думала. Смотри, Варвара, он- собственник, не отпустит никуда. Если только ты его не признаешь.

— Это как?

— Варь, ну подумай? Как женщина признает своего мужчину? Только через постель.

То есть. Чтобы признать его своим, мне надо с ним переспать. Офигенная перспектива, конечно. Одно дело ни к чему не обязывающий секс, пусть и такой желанный, а другое дело, когда вот так.

— А если он обернется?

— Тебе нечего бояться. Его медведь хоть и взрослый размерами, но совсем еще не опытен. Ты должна быть рядом с ним во время оборота. Они как нибудь договорятся между собой. А он тебя, по сути, зависит дальнейшая его жизнь.

И Нина пересказывает мне разговор в госпитале, и что лежит неподписанный приказ на его физическое устранение. И что сегодня Нина Петровна увозит его и меня в отдаленную пустую деревеньку, чтобы «все прошло без жертв». Просто изумительно. Куда ты, Варька, снова вляпалась?

Приоткрываю окно и закуриваю. Да, я согласилась. Ну а что, терять то мне нечего. Про семью и так понятно, друзья- только семья моего босса, которому, я кстати, отзвонилась, и сказала, что уезжаю на неопределенный срок. Подруг я так и не завела. Ни к чему они мне. А тут такое приключение нарисовалось. Грех не воспользоваться случаем. Да даже если и враки, то отдохну на природе в компании симпатичного мне мужчины.

Сборы заняли меньше часа. Все мои пожитки уместились в две спортивные сумки и маленький рюкзак. И вот мы подъезжаем к главным воротам военного госпиталя. Машину пропускают на территорию и мы останавливаемся у кирпичного двухэтажного здания. «Травматология и ортопедия» читаю я на табличке.