В шестнадцать лет Фин все еще очень похож на мальчика, но Уэслин, старше своего брата на четыре года, похоже, с удвоенной силой уничтожил остатки своей юности. Теперь он изучает наши нерешительные шаги, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Полная противоположность Финли во многих отношениях: он более выносливый, стойкий, сильный. С ним также сложнее читать, разговаривать, он замкнут до абсурда, учитывая, что мир, кажется, падает к его ногам. В рыбацких гаванях и общественных залах жители Тилиана шепчутся, что один взгляд его красно-карих глаз может придать сил в самые мрачные времена. Но я знаю, что это ложь.

Я видела, как он смотрит на меня.

– Где ты был? – требовательно спрашивает он Финли, но без своего мрачного настроения. Сбросив пиджак, который я видела в нашу последнюю встречу, он идет к нам, и в стороне от охранников, его огромная, жилистая серая гончая по кличке Астра следует за ним по пятам. – Полагаю, ты знаешь, какой сегодня день?

– Я знаю, и мне жаль, – Финли топчется в паре шагов от него, засунув руки в карманы. Наша краткая попытка пошутить подошла к концу. – Мне нужно было кое о чем позаботиться.

– Сегодня? – брови Уэслина недоверчиво выгибаются, когда Астра машет нам хвостом, высунув язык.

Стоя бок о бок, два брата совсем не походят друг на друга. В то время как Финли светловолосый, бледнокожий и голубоглазый, его брат – темный во всем. Распущенные каштановые кудри венчают загорелое лицо, покрытое щетиной. Если Финли – это парус, то Уэслин – корабль. Первый – это вечно текущая река; второй же – дуб, вросший корнями в землю.

– Боюсь, что так, – отвечает Финли. – Ничего не мог поделать. Они ни в чем не виноваты, – добавляет он, когда взгляд его брата падает на нас с Элосом.

– И я полагаю, что ты нуждался в них обоих для этого очень срочного дела.

Я впиваюсь ногтями в ладони и сосредотачиваюсь на том, чтобы расслабить плечи. Контроль – это ключ к тому, чтобы никогда не рисковать несвоевременным переходом из-за эмоций, которые берут надо мной верх. Взаимодействие с Уэслином делает все это слишком заманчивым, чтобы поддаться агрессии рыси.

Элос открывает рот, чтобы что-то сказать, однако Фин быстро отвечает:

– На самом деле, так и есть.

– Тогда что именно ты делал?

Финли делает паузу, а затем слегка пожимает плечами.

– Это низко, даже для тебя, Фин, – Уэслин качает головой. – Правила существуют не для того, чтобы их нарушать.

Даже для моих ушей наказание звучит довольно вяло, словно он осознает тщетность слов, даже когда они слетают с его губ.

Финли, должно быть, тоже это слышит, потому что внезапно воодушевляется и выпрямляется. И вот так просто напряжение между ними исчезает.

– Отец в ярости? – спрашивает Фин с улыбкой. Я просто стою, стараясь не обращать внимания на многозначительные взгляды охранников. Не сомневаюсь, какое послание должно было принести сегодняшнее чтение.

К моему удивлению, уголок рта Уэслина дергается, как будто он действительно может улыбнуться в ответ.

– Ярость – это еще мягко сказано, – отвечает он. – Но только если ты имеешь в виду Вайолет. Отец более… смиренный.

Финли – единственный, кто, кажется, избегает обычной рассудительности и строгости своего брата. Любезность, которую Уэслин больше не оказывает мне.

– Тогда пошли. Давай покончим с этим, – Уэслин разжимает руки. – Ты не должен находиться здесь, – многозначительно добавляет он Элосу. Затем поворачивается ко мне. – И тебе следовало бы помнить об этом.

– Фи… Его Королевское высочество нуждался в моей помощи! – говорю я, желая вырвать снисходительность прямо у него изо рта.

– Ну, он…

Уэслин замолкает, когда Финли начинает раскачиваться. И он, и я рефлекторно протягиваем руки, но первым добегает Элос, хватая его за плечи.

– Ему нужно отдохнуть, – говорит мой брат, совершенно не впечатленный всем этим напряженным разговором. – И настой ивовой коры. Я уже дал ему медный лист.

Финли снова выпрямляется с явным усилием.

– Элос…

– Мне жаль, Фин, но он должен знать. Это призрачная агония, – говорит он Уэслину вполголоса с болезненно-мрачным выражением лица.

Слышать это вслух – все равно что снова наблюдать, как Финли падает в обморок в лесу. Мгновенно и навечно. Не оглядываясь, Уэслин поднимает руку, чтобы остановить поток охранников, которые двинулись вперед, когда Элос поймал Фина. Он не критикует моего брата за отсутствие формальностей. Не говорит ему, чтобы он отпустил. Принц просто стоит там, не двигаясь, уставившись на Финли.

– Ты уверен? – спрашивает Уэслин после бесконечного молчания, обращаясь непосредственно к своему брату.

У меня вновь начинает болеть сердце, когда Финли ничего не говорит, просто опускает взгляд в землю.

Это, наконец, кажется, побуждает его брата к действию. Уэслин начинает резко выкрикивать приказы, уводя Финли от поддержки Элоса. Принц растерянно начинает возражать, но затем останавливается и уступает толпе охранников, которые окружают его еще до того, как мы успеваем попрощаться. Руки Элоса опускаются, и я делаю движение, чтобы последовать за ним, но чей-то локоть сильно бьет меня между ребер.

– Назад, – рычит Симеон, один из самых уважаемых членов королевской гвардии, будто я не лучше собаки, путающейся под ногами. Словно я только что не спасла третьего ребенка Его Величества.

Я снова покачиваюсь, и мои ногти впиваются в ладони.

– Оборотень.

Это слово приковывает меня к месту. Я встречаюсь с каменным взглядом Уэслина, от которого огонь лижет мои вены. «Рора, – хочу я сказать. – Меня зовут Рора». Это одна из немногих правдивых вещей, уверенность, за которую я цепляюсь в своей жизни, где ничего нельзя предугадать.

– Мой брат больше не нуждается в вашей помощи. Не покидайте территорию. Мой отец пришлет за вами завтра, как только эмиссары отбудут.

Он знает. Каким-то образом король Жерар знает, что я подпустила Элоса к его сыну, и скоро узнает, что его сын умирает. Мы вдвоем, как и предупреждало Предсказание.

Обычно я могу отмахнуться от этого взгляда Уэслина, говорящего, что я яд, который он намерен вытащить. Но прямо сейчас у меня болят ноги, и мои мысли становятся мрачными от изнурительной череды утренних событий, и я понятия не имею, может ли наказанием за неповиновение приказам короля быть увольнение со службы. На этот раз выражение лица Уэслина показывает все, что он намеревается сделать. И это еще больше ранит меня.

Он поворачивается к моему брату, и на его лице нет ни единого признака благодарности или беспокойства о нашей судьбе. Неспособный или не желающий видеть в Элосе или во мне что-то большее, чем кровь оборотней.

– Приказ моего отца был ясен. Убирайся. Сейчас же.