— Я звоню из больницы, — ядовито процедил он. И хотя сам явно был готов скорее умереть, чем просить ее об одолжении, все же с трудом проговорил: — Скотт в плохом состоянии, очень подавлен. Он сходит с ума — так хочет вас видеть.

Келли так растрогалась, что чуть было сгоряча не пообещала тотчас приехать, но вовремя вспомнила ту отвратительную сцену в квартире Скотта к холодно произнесла:

— И что?

— А то, что не могли бы вы приехать навестить его? — пояснил Билл, скрывая ненависть к ней под вежливым тоном.

— Вы меня об этом просите, хотя это совсем не в ваших привычках? — постаралась она издать легкий смешок и быстро добавила, прежде чем он разразится ругательствами: — Не теряйте времени. Я не поеду к Скотту в больницу.

— Вот сука! — прозвучало в ее ушах с нескрываемой яростью. — Бессердечная омерзительная тварь! Я с тобой поквитаюсь, так и знай…

Дрожащими руками Келли положила трубку. Разумеется, она понимала, почему он так зол. Ему пришлось опуститься до того, что умолять ее ради брата, а она только посмеялась в ответ.

Но что заставляло ее так поступать? Келли сама не понимала этого. Билл действовал на нее странным образом — ей хотелось все делать ему наперекор. Ведь, казалось бы, ничего не стоило объяснить ему, мило и вежливо, что она не хочет возобновлять помолвку со Скоттом и не собирается ехать к нему в больницу именно потому, что знает: стоит ей приехать, как Скотт поймет это так, будто все прощено и забыто, и их отношения стали прежними.

Правда, Билл все равно вряд ли поверил бы ее объяснениям и счел бы их отговорками, подумала Келли чуть погодя. Он ведь с самого начала видит в ней только бесчувственную расчетливую стерву, ничего больше.

И вообще, почему она так много думает о всех этих Макгауренах? Угрозы Билла — пустой звук, он ничего ей не сделает. Самая большая неприятность, какую он может ей причинить, — это уволить, что для нее было бы лучшим выходом. Тогда никто не сможет ее обвинить, что она нарушила обещание, данное его дяде.

Как Келли и предполагала, всю неделю она была по горло загружена работой. Хотя в пятницу позвонила секретарша Алекса Макгаурена, заведовавшего страховым отделом, и напомнила, что в обед все они собираются в «Короне» по поводу ее увольнения. Это была старая традиция, заведенная на фирме, — устраивать прощальные обеды.

— Обязательно приду, — пообещала Келли и, положив трубку, объяснила Дональду, кто звонил и в чем дело.

Войдя в «Корону», она легко нашла всю компанию с их работы по шуму и взрывам смеха.

Несколько человек поздоровались с ней, кое-кто выразил соболезнования по поводу несчастного случая со Скоттом и отложенной свадьбы, но у нее не хватило сил сообщить, что на самом деле помолвка расторгнута и свадьбы не будет.

Следующие полчаса пролетели в разговорах, шутках и смехе. Келли стояла и болтала в кем-то из страхового отдела, когда к ним подошел Алекс Макгаурен. Она улыбнулась, собираясь его поприветствовать, однако, к ее крайнему удивлению, Алекс демонстративно отвернулся и встал к ней спиной.

Изумление Келли не укрылось от глаз ее собеседника, потому что тот пробормотал:

— Он, наверное, просто тебя не заметил.

Но Келли знала, в чем дело. Алексу уже, конечно, сказали, что она бросила Скотта, и, будучи истинным Макгауреном, он не хотел больше с ней знаться.

В общем-то Келли догадывалась, что так же будет со всеми членами клана. Это только Дональд стал с возрастом мягче и знал ее лучше, чем все остальные, кроме Скотта, поэтому все понял и простил. И вдруг ей вспомнился другой эпизод. Когда она стояла в ожидании лифта, мимо нее прошел еще один кузен семейства Макгаурен — Эрик. И тоже сделал вид, будто ее не видел.

«Что ж, пора искать себе другую работу», — подумала Келли, и лучше не тянуть с этим. Управление всеми делами в концерне перейдет в руки Билла Макгаурена, уже ровно через минуту он с наслаждением исключит ее из рядов сотрудников своей компании.

Прошла еще неделя. Каждый день Келли просматривала газеты, но ничего подходящего, даже отдаленно сопоставимого с ее нынешней работой, ей не попадалось. Ну что ж, у нее еще есть время, успокаивала она себя. Ведь формально Дональд пока оставался председателем правления до официального выхода на пенсию. Его полномочия прекращались только после юбилея.

Келли что-то печатала на машинке, когда дверь слева от нее распахнулась. Она быстро посмотрела туда и, встретившись со взглядом враждебных голубых глаз, отвернулась обратно к машинке.

Билл встал у ее стола и сурово произнес:

— Кажется, вы собирались увольняться.

Келли покраснела, закипая от злости. Но подняла голову, посмотрела ему в глаза и сдержанно ответила:

— Вы пока еще здесь не председатель. — И, отметив с удовольствием, как искривилось от злости его лицо, сладко проворковала: — Кроме того, может быть, вам интересно будет узнать, что ваш дядя вырвал у меня обещание остаться поработать с вами первые три месяца.

— А вы, как я понимаю, никогда не нарушаете своих обещаний? — прорычал Билл, конечно же имея в виду разрыв ее помолвки с его братом.

— Во всяком случае, это обещание я готова исполнить до конца, — отрезала Келли и была потрясена, услышав в ответ совсем не то, что ожидала:

— О господи! Неужели мне придется мириться с вами еще целых три месяца?

Она не верила своим ушам. Нет, не может быть, чтобы он согласился держать ее на работе так долго!

Вся притворная любезность оставила ее, и она торопливо проговорила:

— Это обещание я дала мистеру Макгаурену. Но ваш дядя, кстати, со своей стороны не обещал мне, что я продержусь все три месяца, так что смотрите сами. — Она практически предлагала ему уволить ее. Пусть только скажет, хотя бы намекнет, что в понедельник готов расстаться с ней, — этого будет довольно, она ухватится за эту соломинку.

Но Келли не дождалась даже намека на предполагаемое увольнение. И если глаза не обманывали ее, во взгляде Билла она уловила дьявольскую усмешку — он догадался, чего она хотела.

— Если бы вы, мисс Аркетт, знали нас, Макгауренов, получше, — протянул он, — то уже поняли бы, что мы составляем единое целое и обещание одного члена семьи имеет силу для всех. И если мой дядя счел нужным вырвать у вас подобное обещание, то позвольте вас заверить, что я со своей стороны его тоже сдержу, несмотря на то что вся эта ситуация кажется мне чертовски неловкой.

На это Келли ничего не могла ответить — оставалось только сидеть, раскрыв рот. А он развернулся и прошел в кабинет, оттуда до нее долетело счастливое восклицание Дональда: «Билл!» И дверь захлопнулась.

Высокомерный, отвратительный тип! Келли вся кипела, в голове ее проносились самые нелестные мысли о новом председателе фирмы. Черт его побери! Но, чтобы ее не считали сумасбродной девицей, которой ничего не стоит нарушить любое обещание, ей придется терпеть этого наглого выскочку целых три месяца!