и так во мне дыру уже проглядел. Подготовь лучше малый глайдер. Слетаем в жилые районы, посмотрим, что там и как, может, какие тряпки для наших женщин подберём.

— Наших или твоих?

— Не цепляйся к словам, я не тиран и не рабовладелец. Любой разум должен быть свободен.

— То есть если они вдруг захотят уйти, они смогут уйти?

— Разумеется, у всех есть свобода воли. Ты тоже если захочешь, можешь уйти.

Гера ненадолго задумался.

— Где я тогда возьму энергию для существования?

— А это уже будут твои проблемы и тех, кто захочет уйти.

К нашему удовольствию, на второй день отправиться в жилые районы поискать женские вещи у нас не получилось. С неба пошёл дождь и лил целый день. Губительного излучения, не дающего функционировать кристаллам-нова и превратившее планету в пустыню, больше не было, и на Магде впервые за долгое время пошёл дождь. И это было прекрасно. Миллионы тонн воды падали с неба. Особенно приятно было за этим наблюдать с высоты административного здания «СексботРоботикс». Гере так вообще захотелось погулять под льющей с неба водой. Тут же, прямо по улице, спустя часы протекла целая река. Канализационные тоннели, проложенные вдоль широких дорог, давно были забиты песком, и кроме как по улице, воде течь было некуда. И тут до меня дошло, что оставшимся от Магданианцев технологиям кердык. Пока на планете не шли дожди, вся техника как бы была законсервирована. А теперь подземные склады и обесточенные линии производства будут затоплены или изъедены ржавчиной. За помещениями же никто не ухаживал, и их не герметизировали. Жители бросили планету, оставив всё, как есть, прихватив самое ценное и не думая, что они когда-нибудь сюда вернутся. На третий день всё же удалось отправиться в жилые районы, и я, признаться, не понял, почему именно здесь предпочитали жить люди. Ведь эти высокие башни, переплетённые между собой сетью мостов и тоннелей, менее всего были пригодны для проживания людей. Магданианцы были богатым народом и могли позволить себе какую угодно роскошь. Выйдя из промышленных районов и направившись к жилым, мы пролетели над так называемым пригородом. Там я увидел роскошные виллы, сейчас они были занесены песком, но всё ещё получалось рассмотреть следы былой роскоши. Они были окружены искусственными многоярусными гидропонными садами. Во дворах вилл были громадные бассейны. И всё это на технократической планете, покрытой городами. В жилых районах нельзя было даже увидеть небо, не поднявшись на крышу. А высота здешних небоскрёбов упиралась в стратосферу. Люди в таких небоскрёбах ютились в небольших комнатушках, лишь изредка покидая виртуальное пространство. В одном таком городе могли жить даже не миллионы, а миллиарды людей. Тщательный осмотр показал, что в городе небоскрёбов была чрезвычайно развита система коммуникаций. Любому гражданину на дом по специальным трубам доставлялось всё, что угодно: еда, вода, одежда, мебель, сексботы эскорт служб. Что удивительно, в таком обществе достатка была и организованная преступность, особенно процветала проституция. Зачем в таком обществе, где всё есть и гражданам предоставляются все блага, людям заниматься преступностью? Оказалось — для души. Люди пресытились красотой и совершенством тел сексботов, возник спрос на некрасивых и людей с обычной внешностью, каких на Магде было откровенном мало. Физиологические уродства Коперник рассматривал как проблемы со здоровьем, а болезни чуть ли не как преступление, и передовая медицина все эти проблемы быстро решала. Пластические операции, делающие из красивых людей, не очень красивых и страшненьких за большие деньги организовывались преступными организациями, с тайным привлечением лучших пластических хирургов. Оперировать должен был именно человек, любая машина-хирург тут же сообщит властям о нелегальных операция. Получившиеся люди, не обладающие особой красотой и ярко выраженными уродствами, считались экзотикой и пользовались просто бешеным успехом у противоположного пола. Другие граждане просто искали для себя острых ощущений. Одним из таких способов была так называемая имитационная проституция. Гражданин или гражданка платили деньги, чтобы коррумпированные работники службы коммуникаций подменяли сексботов из службы досуга ими. Потребитель получал желанный заказ, а нарушитель — адреналин. Иногда, правда, это раскрывалось, и возникали скандальные ситуации, а иногда и не возникали. Особенно этим грешили в последние десятилетия, когда Магда уже была перенаселена, и Коперник тормозил рост численности населения, как мог. И тут до меня дошло, что все эти башни, заполненные капсулами виртуальной реальности, есть направленная программа по торможению роста населения и борьба с перенаселением планеты. Сколько к тому моменту на планете жило людей? Миллиардов 60–80. Плюс сексботы, которым тоже дали гражданство.

Рейд по жилым квартирам особой пользы не принёс. Одежду-то мы нашли, но это было чисто специфическая одежда. А конкретнее — шёлковое бельё. Вот его в городе небоскрёбов было полно. Гера тут же оценил качество шелкового белья и остался очень им доволен. Похоже, люди не особо обременяли себя ношением одежды и редко покидали свои квартиры, а бельё носили лишь по одной причине — прикосновение шёлкового белья к интимным частям тела было очень приятным. Самый максимально чопорный женский наряд, который мы нашли — это женский хитон из красного шёлка, обтягивающий грудь и с глубокими вырезами по бокам.

— Пол, я не уверен, но эта одежда больше похожа на какой-то наряд для соблазнения.

— Ну, ничего другого мы не нашли. А, не важно, шелковых одеял и простыней мы набрали, по дороге назад залетим в какую-нибудь текстильную фабрику и демонтируем оттуда швейное оборудование. Сами сделают то, что им надо.

— Может, поищем ещё?

— Ты всё видел сам, первые этажи погребены под песком. Если мы что и найдём, то только в пригороде, где жил совсем иной слой населения. Но там нужно будет устраивать раскопки. И за столько лет под песком одежда скорее всего пришла в негодность.

Вернувшись на базу, неожиданно вылезла другая проблема. Причём вылезла в буквальном смысле.

— Гера. А ты не мог бы их одеть без меня?

— А в чём дело?

— Ну, моё тело как-то не хорошо на них реагирует.

Геракл смерил меня взглядом и усмехнулся.

— У тебя что, на них стоит?

— Гера, это не смешно.

— А как же: «Я машина, у которой не может быть чувств»?

— Я и сейчас так считаю. Просто это прописано в моей программе, я же не могу сопротивляться программе. Я же, как ни крути, всё же сексбот.

— Ничто человеческое тебе не чуждо.

Здоровяк обнял меня и растормошил.

— Пусти, раздавишь! — крякнул я. — У тебя сил, как в трёх мужчинах.

— О, какие мы нежные, — буркнул Гера, опуская меня на землю.

— Что это сейчас было?

— Не знаю, мне резко захотелось