— Пенрин? — слышится за дверью голос матери. — С тобой все в порядке?

Я оглядываюсь — хочу убедиться, что дверь заперта.

Когда снова бросаю взгляд на диван, ангела там уже нет, а на его месте валяются лишь обрывки клейкой ленты.

Я чувствую чье-то дыхание на своем затылке, а затем из моей руки вырывают ножницы.

— Все в порядке, мама, — на удивление спокойно отвечаю я.

Если она останется здесь, тем опаснее для нее. Если я скажу ей, чтобы ушла, вероятно, она впадет в панику и ее реакция может оказаться непредсказуемой.

Мускулистая рука обхватывает меня сзади за шею и начинает сжимать.

Схватив ангела за руку, я резко опускаю подбородок — пытаюсь снизить давление на горло. У меня двадцать секунд, чтобы вырваться, прежде чем отключится мозг или не выдержит трахея.

Присев как можно ниже, я отпрыгиваю назад, врезаюсь и стену спиной. Удар кажется сильнее, чем если бы мой противник весил как обычный человек.

Я слышу судорожное «Уфф!» и грохот падающих фотографий и понимаю, что сейчас острые края их рамок врезаются в раны на его спине.

— Что за шум? — обеспокоенно спрашивает мама.

Рука изо всех сил сдавливает мне горло, и я снова понимаю, что выражение «милосердный ангел» давно уже превратилось в оксюморон. Не тратя лишней энергии на сопротивление, я вкладываю все силы еще в один удар о стену. По крайней мере, я причиню ему как можно больше боли, прежде чем он придушит меня.

На этот раз он издает более громкий стон. Возможно, меня бы это обрадовало, если бы не плыли круги перед глазами.

Еще один удар, и в глазах у меня темнеет.

И в то же мгновение захват его ослабевает. Я падаю на колени, судорожно пытаясь вдохнуть. Голова кажется невероятно тяжелой, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы пе рухнуть на пол.

— Пенрин Янг, немедленно открой дверь!

Дверная ручка дергается. Вероятно, мама все это время звала меня, но я не слышала.

Ангел стонет от боли. Он ползет мимо меня, и я начинаю понимать, в чем дело. Спина его кровоточит сквозь бинты в двух местах, там, где должны быть раны. Я оглядываюсь. Из стены торчат два огромных гвоздя, на которых до этого висел плакат в рамке с видом парка Йосемити, и с их головок стекает кровь.

Впрочем, ангел не единственный, кому сейчас очень плохо. Похоже, я не в силах вздохнуть. Сгибаюсь пополам и захожусь в приступе кашля.

— Пенрин, с тобой все в порядке? — слышится встревоженный голос мамы.

Даже думать не хочется о том, что она сейчас себе воображает.

— Угу, — хрипло отвечаю я. — Все в порядке.

Ангел забирается на кушетку и со стоном снова ложится на живот. Я зловеще оскаливаюсь.

— Ты не заслуживаешь спасения, — говорит он, бросая на меня презрительный взгляд.

— Можно подумать, я в нем нуждаюсь, — хриплю я. — Зачем мне в рай, если там полно убийц и похитителей детей вроде тебя и твоих дружков?

— Кто сказал, что я из рая? — мрачно ворчит он.

Сейчас он и впрямь куда более похож на создание ада, чем на райское существо. Дьявольский облик искажает лишь гримаса боли.

— Пенрин, с кем ты разговариваешь? — В голосе мамы прорываются безумные нотки.

— Всего лишь со своим личным демоном, мам. Не беспокойся. Он совсем маленький и слабый.

Слабый или нет, но мы оба знаем, что он может убить меня, если захочет. Впрочем, я не

собираюсь доставлять ему удовольствие, показывая свой страх.

— О... — Она внезапно успокаивается, словно мои слова все объясняют. — Ладно. Но не стоит их недооценивать. И не давай им обещаний, которых не можешь выполнить.

Судя по тому, как стихает ее голос, она удовлетворилась моим ответом и уходит.

Ангел бросает озадаченный взгляд на дверь, и я невольно усмехаюсь. Кажется, что он хочет сказать: «Ты еще более странная, чем твоя мать».

— Держи. — Я достаю из сумки моток бинтов и бросаю ему. — Приложи к ранам.

Он ловко хватает бинты и тотчас же закрывает глаза:

— Как по-твоему, я могу достать до спины?

— Это не моя проблема.

Вздохнув, он разжимает пальцы, и бинты падают на пол, разматываясь на ковре.

— Эй, ты что, опять засыпаешь?

В ответ я слышу лишь приглушенное мычание, и дыхание его вновь становится размеренным и ровным, как у крепко спящего человека.

Черт!

Я продолжаю стоять, наблюдая за ним. Сон явно оказывает на него целебное воздействие, судя по зажившим до этого ранам. Если бы он не был столь изранен и измотан, наверняка как следует надрал бы мне задницу, даже если бы решил меня не убивать. Но меня до сих пор раздражает, что он не видит во мне никакой опасности, позволяя себе спокойно спать в моем присутствии.

Идея с клейкой лентой оказалась неудачной. Она пришла мне в голову лишь потому, что я сочла его слабым как младенец. Но теперь, когда я уже знаю, что к чему, какие есть варианты?

Я роюсь в ящиках кухонного стола и кладовой, но не нахожу ничего полезного. Лишь в чьей-то спортивной сумке под столом обнаруживаю старомодный велосипедный замок — тяжелую, обмотанную пластиком цепь с ключом в замке. В свое время умели делать прочные цепи.

В здании нет ничего такого, к чему можно было бы приковать ангела, и я использую для этой цели металлическую тележку, стоящую рядом с копировальным аппаратом. Сбросив с нее пачки бумаги, я качу ее в кабинет. Матери нигде не видно, и я могу лишь предположить, что она оказывает мне любезность, позволяя наедине пообщаться с «личным демоном». Я подкатываю тележку к спящему ангелу. Осторожно, чтобы не разбудить, я туго обматываю цепь вокруг обоих его запястий, затем делаю несколько оборотов вокруг металлической ножки тележки, выбирая слабину, и с щелчком поворачиваю ключ в замке.

Цепь может скользить вверх и вниз по ножке, но не может с нее свалиться. Так даже лучше, чем я сперва думала, поскольку теперь я могу перемещать ангела на любое расстояние, не давая возможности сбежать. Куда бы он ни двинулся, тележка будет катиться за ним.

Завернув его крылья в одеяло, я убираю их в один из больших металлических шкафов рядом с кухней. Я чувствую себя чуть ли не грабительницей могил, вытаскивая из ящика папки и складывая их наверху шкафа. Каждая из этих папок когда-то что-то значила — дом, патент, бизнес. Чья-то мечта, которая теперь лишь собирает пыль в заброшенном офисе.

Ключ от замка я бросаю в тот же ящик, где в первую же ночь спрятала меч ангела.

Я снова пересекаю вестибюль и проскальзываю в кабинет. Ангел то ли спит, то ли без сознания — точнее сказать сложно. Я запираю дверь и сворачиваюсь клубком в кресле начальника.