них была смуглая, серо-жёлтого цвета, напоминающая нанмён [10], а глаза – широкие, светло-карие. У обоих узников были длинные волосы и густые бороды, какими не могли похвастаться чосонцы.

– Мухер! [11] – воскликнул один удивлённо и радостно одновременно. Йонг мысленно прокляла его звонкий голос. Она прижала палец к губам, бросила на мужчин умоляющий взгляд. В отличие от Харин и капитана Кана, боязливо косящихся на глаза Сон Йонг, иноземцы не испугались её, только подползли к окошку поближе, протягивая руки на воздух сквозь решётку. Йонг отпрянула, шикнула.

– Говорите по-чосонски? – выдохнула она в холодный воздух еле слышно. Мужчины расплылись в широких улыбках. Их ворчливый командир, которого Йонг посчастливилось встретить в пещерах несколько недель назад, ругался хуже собаки, эти – радуются. Только бы вели себя тише.

– Говорим, бэла[12]. – Один потянулся через решётки, пальцы махнули по воздуху и замерли в одном вдохе от лица Йонг. Она отпрянула, рассердилась не к месту.

– Почему вас тут держат?

Иноземцы тут же заметно сникли. Переглянулись между собой, почесали щёки. Тот, что тянул к Йонг руки, заговорил снова:

– Тебе зачем, бэла?

– Хочу вытащить вас отсюда. Не безвозмездно, но… – Йонг шагнула ближе к решётке. – Если вы те, о ком я подумала, то мы сможем помочь друг другу.

Они долго молчали. Щурились, щёлкали языком, глядя Йонг в глаза. Она не знала, видят ли эти люди в ней угрозу или присматриваются, гадая, как много можно ей доверить. Наконец, с ней заговорил второй:

– Нас сюда вместе с капитэ [13] отправили. Сказали тогда, виноват один – виноваты все. Мы только его мухер хотели помочь, а вышло плохо. Его казнить должны были, а нас выслать. У короля бруша [14] была, она сказала, чтоб нас вместо этого всех выслали из столицы. Сюда отправили.

Он коверкал звуки, те из его рта выливались, булькали, как вода. Йонг вслушивалась в изменённые акцентом слова и хмурилась, пока иноземец говорил спокойно и медленно, будто давно ждал, чтобы его послушали.

– А ваш капитан, – спросила Йонг, когда иноземец замолк, – он сбежал?

– Да, бэла. Мы ему бежать помогли, сами остались. Говорят, умер он.

Тут оба узника переглянулись и одинаково повесили головы. Йонг схватилась за железные решётки голыми пальцами.

– Он жив. Не так давно мы столкнулись в горах, он помог мне и моим людям.

Иноземцы выругались на португальском, по тону Йонг поняла, что они радуются, а не злятся за то, что командир бросил их в тюрьме, когда сам оказался на свободе.

– Ай, бэла! Хорошие новости принесла! – Их глаза заблестели в бледном рассвете, ранние солнечные лучи тронули густые, с проседью, волосы.

– Если я вытащу вас из крепости, пойдёте со мной? – уточнила Йонг, чувствуя, как её саму заполняет радость. Хоть что-то удачное подвернулось ей на пути к столице. Узники покивали.

– Отведёшь нас к капитэ? Тогда пойдём.

Йонг кивнула. Оглянулась на Харин, убеждаясь, что их всё ещё не засекли в неположенном месте стражники, и протянула руку сквозь решётки окна, ловя худые, сухие пальцы узников. Сначала один коснулся её кожи, потом второй – схватил за запястье, притянул к губам и смазанно поцеловал. Йонг подавила в зародыше возмущённый вскрик. Люди из жаркой страны не знают приличий. Правильно ли Йонг поступит, если вызволит их из плена? Она решила, что подумает об этом уже после того, как освободит узников.

– Передайте остальным, что Сон Йонг из Ордена Белого Тигра вытащит вас из крепости, – сказала она и ушла, не заметив, как вытянулись в неприятном удивлении лица иноземцев.

Оставалось дождаться сообщения от капитана Кана, чтобы понять, сдал он Йонг Империи или же, как и обещал, отправил письмо в Хансон. На его счёт Йонг не была уверена и пока не знала, подтвердятся её догадки или же капитану Кану можно будет доверять.

Кормили тут просто, но сытно. Харин поведала, что весь месяц, проведённый в крепости, не голодала, как и узники, которые жаловались, похоже, только на одиночество и однообразные дни.

Их могли бы отправлять на разработку горных рудников или очищение дорог – обычно, как Йонг слышала, ссыльных на острова заставляли работать наравне с рабами. Но узников крепости держали в камерах, никуда не выпускали, а на прогулку под открытым небом выделяли по два часа в сутки под присмотром стражников.

Йонг всё больше убеждалась, что само существование крепости было странным, необъяснимым фактом, но чем больше задавала вопросов Рэвону, тем меньше получала ответов. Он злился весь день, не зная, чего ожидать.

– Нас поймают люди Империи, если будем тут прохлаждаться, – предупредил он к вечеру, когда на крепость опустилась зимняя тьма и гостям принесли ужин в комнату надвратной западной башни. Йонг кивнула, не выказав удивления.

– Да, так и есть. Но давай подождём немного.

– Чего? Лю Соджоля верхом на лошади? Твоё промедление мёртвых не вернёт, Сон Йонг! Твоя месть ничего не решит!

Йонг бросила миску, та проскользила по неровному деревянному столу и упала на циновки. Хаджун, охнув, поспешил отодвинуться, Харин поступила так же.

– Те, кто виноват в смерти Юны, моего мэштреннима и принцессы Юнмень, понесут наказание рано или поздно! – процедила Йонг, давя звуки между зубов. От сдерживаемой все эти дни ярости те удлинились, иногда говорить Йонг было трудно.

– И ты хочешь приблизить их кончину, – не испугавшись, рявкнул Рэвон. – Не тебе решать, жить они будут или умрут. Не ты должна играться с чужими судьбами.

– Чья бы собака лаяла, а твоя бы молчала, сонбэ.

Они уставились друг на друга, одинаково злые и уставшие. Глаза Йонг могли заморозить кровь в чужом теле, но Рэвон махнул рукой и отвернулся.

– Делай как знаешь. Я тебе не советчик и не учитель.

– Рада, что ты наконец это понял.

– Только, хубэ, не рыдай, когда снова очнёшься по горло в крови, – добавил Рэвон. Хаджун неодобрительно качнул головой.

Словно в подтверждение этих слов, за каменной стеной крепости загудело – загорелись огни на западной башне, окрашивая фигуру Рэвона перед глазами Йонг в оранжево-жёлтый.

Йонг вздохнула. Она не сильно надеялась, что капитан Кан, сторожащий никому не нужную крепость на севере страны, будет ярым сторонником королевской власти. Но то, как быстро он решил отдать свой голос Империи, вызвало вспышку бессильной злости.

Йонг больше никому не может довериться. На севере страны не осталось людей, что готовы отстаивать интересы столицы.

– Открыть врата! – скомандовал капитан, стоя во дворе, и его люди, перебросившись тревожными фразами, кинулись выполнять приказ.

– Кажется, это за нами, – сообщил Хаджун, прислушиваясь к шуму снаружи. – Капитан-крыса послал весть в Хэнджу, а не в Хансон.

Харин ахнула в голос, вцепившись в рукав Рэвона.

– Неудивительно, – зло сплюнул Рэвон. – В этой крепости стражники умеют различать Ци стихий, а от тебя за несколько бу