Охо-хо! Толчок почти безболезненный, а внутри взрыв. Выдавить ему глазные яблоки, сломать руки и… Стоп! Я снова шлепнул себя по лицу. Удар был сильнее, чем его шлепок, но, к счастью, он меня не заводил. Шлепок от самого себя напоминал, что я контролирую ситуацию. Ага, контролирую! Держаться за штурвал падающего самолета – не значит контролировать его полет.

– Ты дебил?!

Фигель был из крутых. «Он трёт со старшими» – говорил о нём Пауль. И пускай для среднестатистического человека это значило немногое, для пацанов с улицы – более, чем достаточно. Многие из нас подходили к черте. Это бывает по-разному. Для одних близость смерти, для других оружие, для третьих преступления, для четвертых запрещённые вещества и так далее. Подростки из нашего города рано или поздно сталкиваются с этим. И тогда делают выбор: переступить черту или отойти назад. Рядышком ходить нельзя. Полумер не существует, ты либо по одну сторону, либо по другую.

Я сделал свой выбор в разговоре со Щукой. Один из парней в нашем районе предлагал продавать поддельные сертификаты на использование силы. Легкие деньги – тяжелые последствия. Сначала талоны, потом грабежи и пошло по накатанной. Черта остаётся далеко позади, ты продолжаешь путь вперед, всё дальше и дальше, пока… Старшаки – они за чертой. Само это слово ассоциировалось у меня с самыми черными делами. Что-то я видел своими глазами, но в основном слышал. Они бывают злыми, безжалостными и жадными. И, конечно же, они не терпят покушений на свой авторитет. Это табу.

Бык был приближен к старшим. То, что я вытворял, не укладывалось у него в голове.

– Мне срочно, – выдавил я и отошел чуть подальше.

Ну нужно давать лишнего повода меня трогать. Только не сейчас.

– Вашу мать, школота совсем страх потеряла, – он сплюнул и ударил.

Переизбыток силы отразился на реакцию. Я подсел, пропустил кулак над собой, подхватил его под мышки и посадил задницей в урну.

– Мне просто спросить, – оправдался я и проскочил мимо.

Нужно во что бы то ни стало избежать драки. Пока Бык выковыривал свою жопу из урны, я открыл дверь и погрузился во мрак и влажность подвала. Фигель, вампир долбанный, так и не додумался повесить пару лампочек. Нащупывая стены руками, я пошел по коридору. Под ногами что-то чавкнуло.

– Столько бабок колотит, а живет в долбанном подвале!

Добрался до развилки, вцепился рукой в бетонный угол и по памяти прицелился на поддон – где-то впереди лужа. Блин! Промазал, намочил кроссовок и вторым шагом взобрался на переправу; дверь позади скрипнула.

Бык нагнал меня у той самой железной двери со светящейся цифрой девять.

Что она вообще значит? В этом гребанном подвале всего одна квартира – Фигеля. Почему он не подписал её единицей? Ответ лежал на поверхности – Фигель чокнутый на всю голову идиот, которому…

– Пиз*ц тебе! – прозвучало из-за спины.

Бык не на шутку разозлился и не жалел силу. Сбил меня с ног и надавил обеими руками на плечи. Хотел затолкать меня в угол и забить копытами?

Один удар пришелся по плечу, другой по животу и ещё несколько по ногам. Потом я словил его за ботинок. Ну всё, падаль, ты скоро умрёшь! Вывернуть на триста шестьдесят градусов, порвать связки голеностопа, переломать все хрящи и мелкие кости, если они там есть. Офигенный план!

К счастью, я не успел его осуществить. Бык вырвал у меня ногу, оставив в заложниках лишь ботинок. Передышки хватило, чтобы немного выдохнуть. Нельзя никого калечить! Держи себя в руках! Я метнул ему в морду ботинком, а затем вскочил и толкнул обеими руками. Силу не рассчитал. Да и не хотел. Бык пролетел несколько метров, сломал тот самый мост-поддон и остановился в луже.

Дверь после недолгих уговоров я вырвал мне вместе с замком; за ней находилось помещение в стиле лофт-бункер. С бетонными стенами, плиткой, мониторами и неплохой деревянной мебелью. Я бывал здесь раньше, отчетливо помнил некоторые интересные детали, вроде силовой печати, оставленной хранителем, или древней шпаги со святящимся наконечником. Сейчас же все было размытым и бесцветным. Меня интересовал лишь один человек. И он был на месте.

– Мне срочно нужны брейки! – крикнул я. – Ты почему не ответил?! Со мной творится какая-то дичь. Ты слышишь?!

Силовой передоз отпустил, и я на миг вернул себе рассудок. Вываленный в подвальной грязи Бык подкрадывался сзади, ещё трое мужиков смотрели на меня выпученными от возмущения глазами. Фигель медленно моргал. Ё-моё…

… … …

– В рот мне ноги, что с этим пацаном?! – сказал мужик с изуродованной левой кистью по кличке Войлок.

– Псих конченый, – Бык прислонился к стене и вытер руки влажной салфеткой.

– Ты чего ржешь, малой?!

Под ножкой стула растеклась приличная лужа крови. Правая рука оставалась завязанной за спиной, а левую я-таки вырвал. Едва не выломал себе кисть, но узел оказался чуть слабее. Как же забавно!

– Лихорадка, – со знанием дела сказал Кегля и закурил.

Честно сказать, я и сам не знаю, как отнёсся бы к такому зрелищу. Весь мой силовой передоз сейчас работал на то, чтобы обезболить ногу. В бедре торчал охотничий нож с лезвием шириной в два пальца. Левой рукой я постукивал по рукоятке, и он так забавно раскачивался вместе с мышцей. Сначала было больно, я даже кричал, потом боль утихла, а вместе с ней ушло безумное напряжение. Как после оргазма. Я расслабленно кайфовал и отводил правую ногу всё дальше, чтобы не вымазать кроссовок.

– У рассеянных такое бывает, – Кегля выпустил дым. – Мозги не справляются с силой тела… она типа… ну рассредоточена… короче, они перестают её контролировать. Башка и тело живут разными жизнями. Обычно недолго.

– Ещё бы, – хмыкнул Войлок.

– Давайте я его придушу, – предложил Бык.

– Давай ты свалишь на улицу и больше никого сюда не пустишь, хорошо?! – Фигель уставился на Быка.

Тот поджал хвост и вышел, закрыв за собой дверь. Удивительно, что Фигель вообще его не выгнал. Может до этого ещё дойдет. Провалить единственное доверенное тебе дело – плохой знак.

Фигель подошёл и пощёлкал пальцами у меня перед глазами:

– Соображаешь?!

– Ага, – я оставил в покое нож и поднял голову.

Нужно было что-то решать. Мне нужны были брейки. Они смогут предотвратить приступы. Вкалываешь волшебное зелье и несколько дней не вспоминаешь о проблеме. Единственная ли это проблема? Вопрос теперь стоял скорее о моей жизни, а не о препарате.

– Так, что с тобой случилось?

В отличие от уличных головорезов Фигель обладал интеллектом. Нет, и у этих в