— Боюсь, вы ошибаетесь, — все так же вежливо произнес Синдбад. — На моем корабле только синдрийцы.

— Да вот же она! — воскликнул другой стражник, показывая пальцем на Когьёку, которая рискнула выглянуть из-за широкой спины короля. — Я помню тебя!

— Верните нам куртизанку, — с угрозой заговорил его напарник, — иначе…

Когьёку украдкой взглянула на Синдбада. Он широко улыбался, и от его улыбки у Когьёку по спине побежали холодные мурашки.

— Иначе что? — опасно мягко спросил Синдбад. — Господа, осмелюсь напомнить, что вы находитесь на судне Синдрии. А, согласно принятой дипломатической практике, корабль другого государства является его территорией. Вы угрожаете мне, королю Синдрии, на моей же территории. И еще смеете посягать на граждан Синдрии, не предъявив никаких доказательств.

— Но я узнал ее, — уже далеко не так уверенно промямлил стражник. — Это Когьёку из дома «Белой лилии».

— То есть вы называете мою верную служанку — шлюхой из борделя. — Улыбка Синдбада могла нагнать страху на кого угодно, и стражники заметно стушевались.

Когьёку решила, что пора подыграть.

— Да как вы смеете! — взвизгнула она, изображая праведный гнев. — Я честная замужняя женщина!

Стражники теперь выглядели растерянно.

— Спутал, наверное, — пробормотал один из них. — Простите, уважаемая…

— Господа, здесь вы не найдет никаких куртизанок, — вмешался Джафар. — Давайте я вас провожу.

Он принялся настойчиво подталкивать стражников к трапу, Когьёку успела заметить, как от Джафара к стражникам перекочевало несколько золотых монет.

Только когда стражи порядка сошли на берег и растворились в толпе на причале, Когьёку позволила себе расслабиться. Она благодарно взглянула на Синдбада.

— Я перед вами в неоплатном долгу, — прошептала она.

Синдбад только улыбнулся.

— Я основал Синдрию для того, чтобы в ней могли найти приют все те, кто мечтает о свободе. Во время своих странствий я видел много несправедливостей, и хотел создать такое государство, где люди могли бы мирно трудиться, не боясь войны, голода и жестокости владык. В Синдрии ты сможешь начать жизнь сначала. Воспользуйся этим шансом с умом.

— Да! — выдохнула Когьёку.

В этот момент она поняла, что готова отдать за Синдбада жизнь.

Когьёку медленно прогуливалась по дрожкам дворцового сада, она любила проводить свободное время наедине с цветами и сладкоголосыми птицами. Синдрийская природа поразила ее пышностью и богатством. Когьёку очаровали пальмы, сочно-зеленые листья которых напоминали причудливые веера. Тигровые лилии, розы и еще множество цветов, названия которых она не могла запомнить, радовали глаз, опьяняли диковинными ароматами. Синдрия была поистине благодатным краем. С того дня, как корабль Синдбада причалил в гавани, прошло уже три месяца, и Когьёку влюблялась в Синдрию все сильнее. Эта страна стала для нее настоящим домом.

Как и обещал Синдбад, Когьёку получила должность придворной танцовщицы. Она выступала на многочисленных синдрийских празднествах, услаждала взоры гостей Синдбада во время пиров. Ее талант уважали, Когьёку получала приличное жалованье и жила в небольшой уютной комнате в крыле слуг. Может быть, ее жизнь была не такой роскошной, как у главной куртизанки «Белой лилии», зато чистой и честной. Каждый день, купаясь в лучах синдрийского солнца, Когьёку смывала с себя грязь борделя.

Сначала Когьёку волновалась, что местные девушки, влюбленные в Синдбада, ее заклюют. Но видимо воздух Синдрии как-то влиял на людей — все местные жители отличались добродушием и неиссякаемым оптимизмом. Дворцовые танцовщицы и служанки быстро приняли Когьёку в свой круг. Все они хоть и восхищались Синдбадом, но не соперничали за его внимание.

— Влюбляться в короля? — изумленно переспросила у Когьёку одна из ее приятельниц. — Глупость какая. Такой великий человек никогда не ответит взаимностью простой служанке. Какой смысл тратить на него пыл? Лучше найти славного парня, за которого сможешь выйти замуж. Да и все равно в сердце нашего короля есть место лишь для Синдрии. Ты ведь не влюблена в него, Ко?

Проблема была в том, что Когьёку как раз была влюблена…

Когьёку остановилась возле куста роз и задумчиво коснулась кончиками пальцев атласно-гладких лепестков.

— Невозможно соперничать за внимание короля с его страной, — прошептала Когьёку. — Но я ведь и не ищу его любви. Я просто хочу быть ему полезной, как-то отплатить за спасение.

Синдбад держался с Когьёку дружелюбно. Когда они встречались в коридорах дворца, он здоровался, спрашивал как у нее дела. Во время ее выступлений он бурно аплодировал, хвалил ее грацию, изобретательность в придумывании новых танцев. Но Когьёку этого было мало, потому что точно также Синдбад улыбался другим танцовщицам, точно также хвалил достижения любого синдрийца. Когьёку хотела быть особенной.

«Заслужить его уважение. Вот чего я хочу. Но как этого добиться, будучи простой танцовщицей?»

Когьёку побрела дальше по тропинке, свернула у пышных зарослей пальм и увидела того, кто занимал все ее мысли.

Синдбад небрежно развалился на резной деревянной скамейке и, подперев голову рукой, внимательно наблюдал за копошащимися в листве пальмы пестрыми попугаями. Но Когьёку сразу поняла, что птицы его мало волнуют. На лицо Синдбада набежала тень, между бровей пролегла морщина, сейчас он выглядел старше своих лет. Какие-то тяжелые мысли обуревали Синдбада.

Когьёку собралась повернуться и уйти, но что-то удержало ее на месте.

«Может быть, я смогу помочь ему? Развеселить, ободрить?»

Поколебавшись, Когьёку робко подошла к Синдбаду. С минуту он не обращал на нее внимания, но затем вздрогнул, словно очнулся ото сна, и выдал фальшивую улыбку.

— О, малышка Ко. Тоже решила спрятаться от жары в тени деревьев?

Он сделал жест рукой, приглашая ее присесть рядом.

— Я люблю гулять в саду, здесь так красиво. Не устаю поражаться чудесам Синдрии, — несмело произнесла Когьёку.

— Рад, что тебе пришлась по душе эта страна, — сказал Синдбад.

— Она не могла мне не понравиться, ведь Синдрия — ваша страна! — с жаром выпалила Когьёку и залилась краской.

«Вот ведь… Я же профессиональная куртизанка, меня учили ремеслу двенадцать лет, а краснею рядом с ним, как дура».

Теперь Когьёку в полной мере поняла свою бывшую соперницу Цайшен. Рядом с таким мужчиной будет смущаться даже куртизанка.

«Его сияние ослепляет».

— Я заметила следы печали на вашем лице, — осторожно произнесла Когьёку, — и хотела узнать, не могу ли чем-нибудь помочь.

Устремленный на нее взгляд Синдбада стал оценивающим, холодным. Когьёку показалось, он видит ее насквозь, читает все ее простые мысли.