Он был очень доволен, что может вновь так тебя называть. — Удачи вам с…

Но ты уже не слушал, потому что вылетел из ресторана и помчался к морю в шортах и шлепанцах.

До знакомства с Михалисом твое лето было похоже на незадавшийся с первого штриха рисунок, любая попытка спасти который делает его только хуже, так что рано или поздно он отправляется скомканным в мусорную корзину. Но Михалис, весельчак Мих, расправил этот лист, чтобы вы на обратной стороне нарисовали все заново вместе.

— Якоб Зервакис! — Михалис уже ждал тебя на каменной стенке; разумеется, он сидел именно там. Он улыбался тебе, а ты ему. — Что мы сегодня сделать?

— А чего ты хочешь?

— Я все мне хорошо, Яки.

— Мне тоже все равно, Мих.

Он называл тебя Яки, так что ты тоже осмелел и назвал его Михом, потом еще раз, а после это стало совершенно естественным.

Вы с Михом придумали множество разных занятий. Например, забираться на гигантское дерево на краю большой дороги у «реки без воды»: каждый раз, когда вы проходили мимо, оно как будто беззвучно спрашивало (это же дерево, а не человек), не хотите ли вы на него вскарабкаться. Или ловить лягушек у ручья за гостевыми домиками, в которых день и ночь горит свет, потому что отдыхающие просто забывают его выключить, а хозяин домиков Александрос боится им об этом сказать. Или строить тайную хижину (которая, честно признаться, так и не получилась) в апельсиновой роще у дровяного склада, откуда зимой почти все жители деревни тайком таскают дрова, как рассказал Мих. Или кататься на осликах чокнутого Стефаноса, который, сколько люди тут себя помнили, жил в построенном им самим домике без электричества со своими ослами, тремя козами и собакой по кличке Бабис (над которой вы с Михом все время смеялись, потому что ее звали так же, как и деревенского мясника). Или нырять с маской Симона, у которой каждый раз приходилось заново перестегивать ремешок: башка у Миха просто здоровенная. Или весь день гонять в футбол на пляже, поставив вместо ворот бутылки, пока вам не становилось жутко жарко от беготни под палящим солнцем. Или плавать, бесконечно плавать в море, ведь лучше этого ничего не было.

— Плавать? — спросил Мих.

Ты улыбнулся и кивнул, и вы как по сигналу стартового пистолета рванули с места к морю.

Вы становились друзьями или уже стали друзьями. Даже очень хорошими друзьями. За эти дни вы ни разу не сказали об этом вслух — ни он, ни ты, — но, наверное, это было и ни к чему, потому что хоть ты и не сильно разбирался в дружбе, но сейчас ты в этом не сомневался.

— Яки!

Ты повернулся к соседнему лежаку. В это время обычно слишком жарко, чтобы лежать на солнце, но после часа в воде вам нужно было обсохнуть.

Мих посмотрел на тебя с хитринкой во взгляде испросил:

— У тебя уже была подружка?

— Ты о чем?

Он свесил с лежака длинные загорелые руки и левой стал рисовать на песке фигурки.

— Подружка, — повторил Мих. — Ну, так есть девушка.

Он явно хотел поговорить о любви, но это была как раз тема, о которой ты знал, пожалуй, даже еще меньше, чем о дружбе. Так что вряд ли ты мог сказать что-то дельное.

— Ну так? — переспросил Мих.

Ты уставился на свои мокрые ступни, облепленные обломками ракушек и маленькими камешками — они торчали над лежаком как две башни песчаного замка.

— Вообще-то, не так чтобы очень… — ответил ты. — А у тебя?

Но не тут-то было, так просто от него не отделаться, потому что Миху непременно надо узнать все детали.

— Что значит «не так чтобы очень»?

— Вообще ничего, — исправился ты, а потом достал из-под лежака мяч и стал перебрасывать его с руки на руку, пока не выронил обратно на песок. — Я хотел сказать, у меня вообще никого не было.

Мих засмеялся, но явно не над тобой, и на этом разговор о любви, к счастью, закончился. О твоей любви. Потому что разговор о любви Миха только начинался.

— У меня есть девушка, — сказал он без единого сомнения в голосе.

— Да? — Ты сел на лежаке и увидел, как у него блестят глаза. И спросил, как ее зовут.

— Моя девушка ее зовут Крис.

Крис. Мих произнес это так, будто это самое красивое имя на Земле, даже нет, как будто оно с другой планеты.

— И где она? — спросил ты. — Поехала с семьей на большую землю?

Мих покачал головой:

— В Голландии.

Значит, она жила на нашей планете, но очень далеко — особенно для того, с кем у нее отношения (или как это можно назвать).

— Она там живет?

Мих кивнул:

— Она на каникулы приехала сюда на год перед этот.

— В прошлом году.

— Да. — Он тоже поднялся. — С ее родители.

— А потом?

Мих рассмеялся:

— Что потом?

— Что потом произошло?

— Ну, так, — сказал Мих. — Ты же знаешь про это как?

— Да, — кивнул ты, хотя на самом деле вообще ничего об этом не знал.

— Ну вот, — сказал Мих.

— Да нет. — Ты придумал, как выкрутиться: — Я о том, как вы с ней познакомились.

— А, это.

Он рассказал, что она пришла с родителями к ним в кафе «Сансет», а он их обслуживал.

— А потом я и Крис шли вместе плавать, и потом еще, и потом это случается.

Ты не спросил, что именно случилось, но шанс, что дело дошло до поцелуев, был очень большой.

— Она это лето опять приезжает здесь, — вдруг сказал Мих.

— Серьезно?

— Да.

— И когда?

— Когда ты как раз только уезжаешь.

То есть ты никогда не увидишь эту инопланетянку, девушку Миха.

— Но… — Ты замешкался, потому что подбирал правильные слова. — Ты уверен, что вы до сих пор… ну… вместе?

— Очень уверен, — кивнул Мих. — Мы всю год прислал сообщения и делали разговоры по скайп, и… Как это надо говорить? Считать до момент, когда мы опять вместе.

Ты сказал, что это звучит очень здорово — ты так считаешь — и, насколько ты можешь судить, это ужасно похоже на любовь. Ты спросил Миха, сколько лет Крис.

— Она сейчас четырнадцать, — сказал он. — Как я.

Может, это как раз и был возраст для любви. Может, поэтому в твои тринадцать ты еще совсем в этом не разбирался, а через год тебе вдруг все сразу станет понятно. Но чем дольше ты об этом думал, тем менее вероятным тебе это казалось. Миху и его