сроках: если сейчас я буду вести себя тише воды ниже травы, то в лучшем случае кто-то из охранников заявится в читальный зал примерно через месяц, когда новые книги в базе закончатся. А в худшем, если я насторожу директора раньше, меня застукают уже через неделю.

В итоге мы сошлись на том, что загрузку будем проводить через день, если я, конечно, выдержу. В остальные дни я буду просто приходить сюда и сидеть перед терминалом, а то и лаира Орина развлекать, чтобы тот даже на суде подтвердил, что я не халтурю.

На все про все у нас должно было уйти двадцать шесть дней. И ровно в середине января, то есть зейра, по местному календарю, я должен был полностью завершить программу обучения.

«Перегрузка нервной системы… истощение нейромедиаторов… опасность для нарушения нервно-мышечной передачи… угроза деятельности мозга», — бубнила Эмма всю дорогу, пока я возвращался в учебный корпус.

Да, меня тоже не прельщала возможность после каждой загрузки превращаться, пусть даже на время, в овощ. Но шансы на провал были настолько высоки, что я все равно намеревался рискнуть. Более того, несмотря на пессимистичный настрой подруги, был уверен, что у нас все получится.

Проблема заключалась не столько в самой загрузке, сколько в минимизации ее последствий. После каждого пакета данных, как и положено, у меня зашкаливал уровень нейромедиаторов, нередко случались проблемы с координацией, некоторое время после процедуры ломило мышцы и кости, словно я прямо в модуле начинал усиленно тренироваться. Понятно, что если мы перейдем на ускоренный режим обучения, эти проблемы резко усилятся. По прогнозам подруги, меня ждали сильнейшие головные боли, замедление обычных реакций, из-за перегрузки нейронов я мог потерять в качестве учебы и даже на какое-то время утратить над собой контроль.

Но я полагал, что если Эмма меня подстрахует и ускорит регенераторные процессы, то критических последствий можно будет избежать. Например, если я увеличу время медитаций и буду больше внимания уделять растяжке, спазмированные мышцы быстрее вернутся в нормальное состояние. Если подруга своевременно устранит мелкие повреждения в нервных волокнах, вбросит в кровь гормональный коктейль и как следует меня обезболит, то я не буду походить на паралитика, который только-только встал после инсульта.

Более того, я был на сто процентов уверен, что если правильно подстегнуть мой (уже довольно закаленный, надо признать) организм и усилить его возможности к восстановлению, то ничего страшного не случится. И лишь на полпути сообразил, что мне есть к кому обратиться за помощью. И очень даже есть у кого спросить совета насчет восстановительных процедур.

— Погоди-погоди, ты что у меня просишь⁈ — в шоке воскликнул лэн Нортэн, когда я ввалился в лазарет и с ходу огорошил его необычной просьбой. — Чтобы я три-четыре раза в неделю закладывал тебя в медицинский модуль⁈

Ну а что? Уж там-то меня точно подлатают как следует, а доктор мне, между прочим, должен.

— Но зачем⁈ Ты абсолютно здоров! Тебе не нужны эти процедуры!

— Они мне понадобятся, — убежденно повторил я. — Я планирую резко налечь на силовые тренировки, поэтому без вашей помощи не обойтись.

— Ни одни тренировки не доведут человека до того, чтобы с такой частотой требовать аппаратного восстановления. Для этого надо с крыши прыгнуть. Или в шахте от зари до зари пахать. В школе нет таких снарядов, чтобы ты мог довести себя до истощения. Так что не ври. Или говори, в чем дело, или я сдам тебя директору.

Я усмехнулся.

— Зачем же сразу угрожать? Думаю, нам обоим есть что рассказать лэну Даорну.

Лэн Нортэн непримиримо сложил руки на груди.

— Не надо меня шантажировать, Гурто!

— Не надо игнорировать мои просьбы, лэн целитель.

— Ты не понимаешь, о чем просишь… медицинские модули нельзя применять на полную мощность так часто! Они на это не рассчитаны, как и человеческое тело, кстати! Использование всех возможностей модуля — это крайняя мера! Только в том случае, если человек и так находится на грани жизни и смерти! Во время процедуры в твой организм вводится такое количество стимуляторов, что при любых других обстоятельствах это может быть опасно! А для ребенка это опасно вдвойне! И я в прошлый-то раз рискнул только потому, что другого выхода не было! Облегченного варианта, предназначенного для детей твоего возраста, тебе было явно недостаточно, поэтому я пошел на риск! Дал тебе взрослые дозы, и это, к счастью, помогло! Но больше я так рисковать не намерен! И доступа к модулю не дам, пока ты не расскажешь, в чем дело, и пока я не удостоверюсь, что ты своими действиями не подведешь меня под трибунал за непредумышленное убийство!

Я недоверчиво нахмурился.

— Вы отказываете мне лишь потому, что опасаетесь случайно убить?

— Конечно! Неужели я недостаточно хорошо объяснил⁈

«Аура субъекта стабильна, — подсказала Эмма, заодно сменив мне спектр зрения, чтобы я сам мог в этом убедиться. — Субъект не лжет».

Хм. Действительно не лжет. Несмотря на то, что считывать эту информацию меня никто специально не учил, но я и сам уже начал кое-что в этом понимать. Чем стабильнее рисунок ауры, чем четче ее края и чем меньше в ней красных оттенков, тем спокойнее и увереннее в себе человек. Расположение цветовых пятен тоже имело немаловажное значение, поэтому, увидев, что в целом и общем аура лэна Нортэна стабильна, хоть и выражает некоторую тревожность, а в нее тонах преимущественно преобладают ровные желтовато-зеленые цвета, я успокоился.

Каким бы странным это ни казалось, однако доктор, похоже и впрямь не лгал. И еще он очень дорожил своей репутацией. Да, сейчас он выглядел взъерошенным, слегка напуганным моей недавней угрозой, но твердо стоял на своем. А моей смерти не хотел настолько отчаянно, что был согласен сесть в тюрьму за соучастие, лишь бы не быть обвиненным в смерти ребенка.

И это было неожиданно. Доктор, пожалуй, сумел меня удивить, поэтому я подумал, посоветовался с Эммой и, проанализировав ситуацию, все-таки решил ему все рассказать.

— Ты сошел с ума! — воскликнул маг, когда узнал, как именно я собираюсь использовать его драгоценную капсулу. — Как тебе только в