litbaza книги онлайнРазная литератураЯ никогда не была спокойна - Амедео Ла Маттина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 105
Перейти на страницу:
бродяга, ночующий под мостами. Он сумел найти скромное жилье, где его навещает Балабанова. Их встречи проходят в доме 13 на улице Каролин, напротив Народного дома, в комнате, которую Муссолини снимает у одной старушки. Она готовит им горячий чай. Это тихая, милая женщина, привыкшая к неспокойной жизни изгнанников. Она никогда не вмешивается в жизнь молодых мятежников.

Анжелика корректирует сделанный Муссолини перевод статьи русского анархиста Петра Кропоткина «Речи бунтовщика». Балабанова заставляет его совершенствовать немецкий и французский, приучает заниматься методически, читать книги, заставляет поступить в университет. Анжелика педантична и терпелива. Она воспитывает этот «совершенно не дисциплинированный ум», превращает «чувство оскорбленной гордости и неудовлетворенности»[52] в активную политическую деятельность, направляет его революционный бланкизм в марксизм. Она дает ему книги по истории, философии, политэкономии. С культурной точки зрения Муссолини груб и невежественен. Он путешествует с медальоном с изображением Маркса и считает его своим талисманом, хотя прочитал лишь «Манифест Коммунистической партии» – по мнению его отца, в этой работе содержится решение всех проблем общества. Этого маловато для понимания того, что происходит в мире. Балабанова открывает перед Муссолини новые горизонты, либеральных и вольнодумствующих мыслителей. Особенно много она говорит о немецкой философии, которой пропитана.

Я и сегодня хорошо помню силу синтеза этого великого учителя, которого я обрел в лице Анжелики в Швейцарии. Все самое трудное она излагала в схемах, мне сразу становилась понятна суть любой самой трудной вещи. Я и сейчас помню таблицу диалектического развития идеализма[53].

Русская марксистка применяет метод механического обучения: вопрос – ответ. Она называет имя Фребеля, и Муссолини отвечает: «Жить, делать, знать». Учительница называет Фихте, студент выпаливает: «Тезис, антитезис, синтез». Гегель – «Закон двойного отрицания». Маркс – «Нужда, работа, классовая борьба»[54].

Когда Балабанова читает лекции, после которых им подают горячий чай, голос ее строг, совсем не как в минуты близости и нежности. Ее конек – лекции по марксистской теологии: «Эмансипация – это философия; сердце философии – пролетариат; это сердце не бьется, если пролетариат морально не растет; пролетариат не поднимается, если его философия не воплощается в жизнь». Муссолини кажется, что перед ним жрица, открывающая «священные тайны марксистской umwazende Praxis»[55]. Это новый мир для неофитов, в этом мире есть «только один авторитет, – революционер: у него есть одно препятствие, – буржуазия, которая мешает ему познать истину». Тридцать лет спустя Бенито будет вспоминать, как звучал голос Анжелики: «Голос Анжелики придавал речи ритм молитвы – протеста против этого поиска мировой истины»[56].

Но Бенито больше любит читать книги Ницше, Штирнера, Шопенгауэра и особенно Жоржа Сореля, французского теоретика анархо-синдикализма, идеи которого станут основой его политических деяний. Сначала он читает Штирнера в очень плохом переводе на итальянский, но позже знакомится с ним, прочитав по-немецки «Der Einzige und seine Eigentum»[57], которую ему достает Балабанова. Эти авторы созвучны его темпераменту, потому что они прославляют волю, мыслящую личность и деяния отдельного человека, а не масс. Анжелика не замечает, что молодой человек соскальзывает на путь индивидуализма и бланкизма, а не коллективизма. Бенито берет от Анжелики то, что ему подходит. В этот трудный момент жизни она ему удобна – как женщина и как учитель, но ее идеи «его совершенно не интересовали, это точно», – пишет сестра Едвиге. Ее брату нравится русская революционерка, но он не может «освободиться от бытующего мнения, довольно злобного, о женщинах-интеллектуалках: в них, дескать, сильны упрямство и истеричность»[58].

Для Анжелики не секрет, что он, как почти все его современники, сторонник превосходства мужчины. И все же она всеми способами пытается развить его ум. Особенно она бьется над исправлением немарксистского радикализма, и ей кажется, что у нее это получается. Они друзья, товарищи, иногда у них были более близкие отношения. Муссолини нашел мягкое плечо, он может полностью ей открыться и чувствовать себя свободно: бесконечные обсуждения, признания в проступках, надежды на политическое возрождение, отчаяние и бессилие, которое у Бенито выражается очень грубо. С каким-то удовольствием он рассказывает, как в 1902 году, только приехав в Лозанну, он спал под мостом Гран-Пон. Однажды в пять утра его, голодного и замерзшего, забрали полицейские. У него не было ни гроша, он бродил по парку Монбенон голодный как волк. В животе у него урчало, голод и тоска усиливались по мере приближения сумерек, когда в отеле Бо-Риваж начинал играть оркестр. Тут пришли две англичанки. Они расстелили на траве скатерть, уселись рядом и стали доставать из корзины мясо, хлеб с маслом, мандарины и пирожные. Бенито говорит Анжелике, что набросился на одну из них и вырвал еду из ее рук. «Если бы они оказали сопротивление, я бы задушил их, – и он добавил грубое слово. – Вам не кажется, что было бы лучше, если бы я убил этих паразиток? Почему не настает час реванша?»[59]

Анжелика приходит в ужас от этих слов. Такое поведение недостойно революционера. Она обращает его внимание на то, что убийство двух женщин не решило бы проблему всеобщего голода. «Социальная проблема не решается убийством отдельных людей; нужно изменить систему, и тогда права всех людей будут обеспечены».

«Возможно, ты права, но я был голоден, других мыслей у меня не было. Кроме того, если бы меня посадили в тюрьму, меня бы, по крайней мере, кормили и у меня была бы крыша над головой»[60].

Балабанова обескуражена и очарована этим диким юношей, который хотел сражаться голыми руками. «Но ведь ты не один», – говорит она ему садясь на поезд, идущий в Сан-Галло[61].

С этим строптивцем много работы. Под давлением Балабановой будущий дуче поступает на факультет социальных наук в Лозанне, посещает курс Вильфредо Парето, переводит «Черных шарлатанов» Мало, запоем читает – «целую библиотеку», как он с удовольствием вспоминал.

В октябре 1904 года он начинает сотрудничать с газетой Avanguardia socialista («Социалистический аванград») под руководством Вальтера Мокки. Его антирелигиозные статьи получают известность во всей Швейцарии. Самым ярким становится эпизод его спора с протестантским пастором Альфредо Тальятеллой. «Дайте мне часы. Я даю Богу десять минут, чтобы поразить меня насмерть. Если он не накажет меня за это время, значит, он не существует. Я бросаю ему вызов!»[62] Однако Анжелике не нравятся эти хвастливые выступления. Она пишет Муссолини письмо, в котором называет «глупым и поверхностным» его подход к религии: в нем нет исторического материализма, одни только эффектные высказывания, он поднаторел в выступлениях на такую тему. Ей кажется, что этот товарищ искренен с

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?