К ней направлялся, быстро шагая по дорожке, поджарый мужчина лет сорока, с довольно короткими седыми волосами. На его лице две вещи сразу же привлекали внимание: пронзительные темные глаза – их цвет Виктория не могла различить на таком расстоянии, – и коротко подстриженная борода, черная с проседью. Одет человек был в легкую тенниску цвета хаки, синие джинсы и простые спортивные туфли.

Ага, вот так нынче ходят садовники. Ясно, почему мусор не выметен…

– Доброе утро, – поздоровался мужчина, с любопытством разглядывая Викторию.

– Здравствуйте.

Красивый, черт возьми… Что-то такое… Ой!

Виктория почувствовала, как краска приливает к щекам, и разозлилась на себя: и за дурацкие мысли, и за то, что краснеет.

– Мне сказали, что вы уже здесь.

– Да, ваши сведения верны.

Разозлилась-то Виктория, конечно, на себя, но не щипать же саму себя! Значит, у злобы этой будет другой объект!

Мужчина опешил, он явно не ожидал такого тона.

– Простите…

– Мисс Маклин. Меня зовут Виктория Маклин. Мистер Катлер нанял меня, чтобы я занялась оформлением этого парка. Так что вы теперь будете работать со мной. – Виктория прямо-таки чеканила слова. – Подчеркиваю: работать. Это значит, что для начала хотя бы мусора на дорожке не будет.

– Мисс Маклин, я обязательно передам ваши пожелания садовнику.

Виктория набрала в легкие воздуху, но так и не смогла выдохнуть. Она увидела спешащего к ним Мэлори.

– О, мисс Маклин, мистер Катлер, вы уже познакомились!

Кто-о?! Катлер?! Сам Катлер! О боже, теперь я точно уволена!

– Да. Почти. Мисс Маклин представилась. – Голос мужчины звучал настолько холодно, что становилось жутко.

– Тогда позвольте представить, – церемонно начал Мэлори, – мистер Джон Катлер, владелец этого дома…

– Который весьма небрежно, с точки зрения мисс Маклин, относится к выполнению обязанностей садовника.

Виктория почувствовала, что краска заливает не только щеки, но и лоб, и уши, пятна появляются на шее…

Черт, возьми же себя в руки!

– Простите, мистер Катлер, я немного раздражена: запах жасмина, эти осыпавшиеся цветки… – Виктория с удовлетворением отметила, что голос ей повинуется.

– Это, безусловно, большой недостаток, – закончил Катлер фразу, будто не услышал слов Виктории.

Он спокойно рассматривал дерзкую женщину, которая осмелилась разговаривать с ним в таком тоне. Катлер кивнул Виктории, глядя ей в глаза, будто бы что-то для себя решил, а потом…

А потом он расхохотался – так звонко и заразительно, что Виктория не выдержала и смущенно улыбнулась. Улыбка вышла какая-то детская, трогательная. Она отвела взгляд.

– А что, Джекоб, – Катлер посмотрел на своего поверенного, который стоял, явно ничего не понимая, но не подавая виду, что его эта ситуация беспокоит, – я очень похож на садовника?

Глаза Катлера смеялись.

– Ну что вы, мистер Катлер… – пробормотал растерявшийся Мэлори.

– Ага. А вот мисс Маклин так показалось. – Катлер бросил на женщину лукавый взгляд. – Ладно, пойдемте в дом, обсудим дела. А то здесь и вправду пахнет жасмином.

Виктория кивнула. Они пошли по направлению к дому.

– Предлагаю все-таки завершить наше знакомство. – Катлер резко остановился и обернулся к Виктории. На его губах играла усмешка.

Виктория поняла, чего он ждет, и протянула руку. Ее ладонь, чуть влажную от волнения, сжали крепкие мужские пальцы.

И Виктория поняла, что вот-вот опять покраснеет: где-то глубоко внутри от этого пожатия зародилось тепло.

А вообще Катлер оказался премилым клиентом.

Виктория подумала об этом, сидя в его кабинете спустя полчаса. Естественно, только великолепный вкус хозяина мог натолкнуть ее на такие мысли. А окружали Викторию самые изысканные, самые великолепные вещи, и дело тут было не в роскоши, не в стоимости безделушек и предметов обстановки, а в том, как они выполнены и как подобраны.

Мебель, сделанная «под старину» из натурального дерева приятного, слегка красноватого насыщенного оттенка. Ее в кабинете не много: огромный рабочий стол, заваленный бумагами, на нем же стоит компьютер; четыре кресла, два из них – у стола, антикварный секретер, книжные шкафы у стен… Обои на стенах восхитили Викторию: шелковистые, мягко поблескивающие в свете падающих из огромного арочного окна солнечных лучей, с неширокими полосами жемчужно-серого и лилового цвета. Занавеси на окне – из тяжелого, тоже чуть поблескивающего полотна, на котором переливаются оттенки от серебристого до графитного. И очень высокий потолок, белоснежный, украшенный лепниной.

Красивый кабинет. Как у какого-нибудь лорда, жившего лет сто – сто пятьдесят назад.

Виктория любовалась и красивой перьевой ручкой, небрежно оставленной на столе поверх бумаг, и изящной серебряной статуэткой женщины с кувшином на голове.

А еще на рабочем столе Катлера стоял антикварный глобус на подставке, наверное красного дерева, старинный, чуть пожелтевший, от него веяло одновременно непередаваемой прелестью ушедших времен и дальних странствий.

Виктория наслаждалась красивой обстановкой, терпким ароматом горячего чая, теплом гладкой белой фарфоровой чашки, согревавшей пальцы… и ощущением, которое бывает у человека, достижения которого полностью признали.

Все, что она предложила Катлеру, было принято «на ура».

Приятно, черт возьми, когда тебе так доверяют…

Катлер согласился и на живую изгородь, и на лабиринт из кустарников, и на розарий, и на беседку-грот. Виктория, поначалу немного нервничавшая из-за недоразумения, имевшего место при ее знакомстве с клиентом, постепенно полностью успокоилась, переключившись на мысли о работе, и теперь радостно предвкушала, как будут расположены все предложенные ею элементы ландшафта и как это будет красиво и изысканно.

Да, старомодно… Ну и пускай. Ему же этого и хотелось. Уголок старой Англии в Лоу-Лейксе. Романтика…

Виктория довольно улыбнулась.

И все это великолепие станет созданием моей фантазии!

Виктория, пожалуй, чувствовала бы себя совсем счастливой, если бы напротив нее не сидел этот мужчина с немного нервными движениями и громким голосом. Катлер как раз в этот момент выяснял что-то по телефону с одним из деловых партнеров.

Мистер Катлер отличается особой любезностью или в высших кругах так принято: решать деловые вопросы в присутствии посторонних… нанятых дизайнеров, например?

К тому же как ни боялась Виктория себе в этом признаться, а она чувствовала еще некоторую неловкость. Или это от горячего чая порозовело лицо?