Западное крыло замка, протянувшегося вдоль невидимой отсюда стены, представляло собой нагромождение башенок, пилястр и балконов и взирало на мир, словно неведомое огромное, многоногое каменное чудовище, припавшее к земле в неспокойном сне. Но там, куда вышли два друга, мрачный серый камень менял обличие: три изящных висячих мостика и крытые многооконные галереи вели к выстроенной из молочно-белого камня Женской Башне, служившей обителью бесчисленным женам владетелей Серебряного Древа, давно покинувшим этот мир, а теперь, согласно всеобщему убеждению, являвшееся жилищем Владычицы Самоцветов. Балконы и арочные окна оказались, конечно, куда больше размером, чем виделись издали. Подойдя к подножию стены, два злоумышленника еще долго всматривались и вслушивались, пытаясь уловить хоть малейшие признаки, свидетельствующие о наличии стражи или же о какой-то тревоге в доме. Только в сказаниях бардов волшебники обладают настолько великой силой, что могут впустую растрачивать свою магию и налагать охранные заклятия на поля, леса и долы… Впрочем, те же сказания утверждают, что достаточно и одного заклятия.

Краер откинул голову, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и встряхнул руками, расслабляя мышцы. Потом он расстегнул пояс, задрал мокрую куртку и начал разматывать с себя нечто, напоминавшее в темноте помятый латный нагрудник. Вскоре под ногами у него образовалась изрядной величины бухта длинной темной веревки из просмоленной пеньки, которая не должна была скользить в руках даже после долгого пребывания в воде. Хоукрил наблюдал, как бывший квартирмейстер снял влажные перчатки, убрал их в карманы и неторопливо полез по стене с непринужденной ловкостью опытного верхолаза. Он выбрал колонну с каннелюрами,[2]проходившую через три ряда балконов, и вползал по ней, словно неторопливая тень, так беззвучно, что затаивший дыхание латник не слышал ни шороха. Вот он миновал один балкон, затем второй, поравнялся с третьим. И мгновение спустя веревка требовательно задергалась, призывая латника начать восхождение.

Хоукрил намотал веревку на кулак, уперся ногами в рифленую поверхность колонны и с мрачной решимостью начал карабкаться к глядевшим с неба крупным звездам.

Путь до третьего балкона под ярким лунным светом оказался очень длинным, так что Хоукрил с трудом переводил дух, когда наконец опустился на корточки возле Краера и дважды стукнул своего сподвижника пальцем по ноге, говоря тем самым, что готов к дальнейшим действиям. Квартирмейстер склонился к уху Хоукрила и почти беззвучно прошептал:

— Не нравятся мне все эти двери. Обычный шпагат с колокольчиком сможет поднять тревогу получше любого колдовства.

Хоукрил обвел взглядом выходившие на балкон двери. Они представляли собой изящно выделанные металлические рамы с большими стеклами, а за ними плотно задернутые шторы полностью скрывали от нескромных взоров все сокровища, что находились внутри, а также, возможно, и их охранников.

— Ты квартирмейстер, тебе виднее, — пробормотал он, пожав плечами. — Ну, так куда полезем?

Краер указал на закрытое ставнями маленькое окошко, находившееся на изрядном расстоянии от балкона. Хоукрил изумленно закатил глаза, но тут же улыбнулся и кивнул. Длиннопалый быстрой тенью, пригнувшись ниже края ограждения, пробежал по балкону и без колебания перебрался на стену, с изумительной непринужденностью разыскивая невидимые с двух шагов зацепки. Вокруг стояла жутковатая тишина.

Цепляясь за стену кончиками пальцев, Краер добрался до окна, легонько потянул сначала за один ставень, потом за другой и убедился, что они заперты изнутри. Впервые с тех пор, как он начал подъем по колонне, длиннорукий коротышка посмотрел вниз, удостоверился в том, что там все спокойно, ухватился одной рукой за верх ставня, с силой нажал, а потом, убедившись, что опора достаточно прочна, ухватился за нее второй рукой и повис всем своим весом.

Если бы Хоукрил не прислушивался, то он даже не заметил бы слабого протестующего стона дерева и петель. Квартирмейстер на мгновение повис на окне, похожий на большого терпеливого паука, и вытащил из ножен, прикрепленных к предплечью, длинный нож. Хоукрил видел, как его напарник вставил лезвие в щель между ставнями, медленно и осторожно провел им вверх, приподняв невидимый крюк, и как ставень, за который он держался, распахнулся под тяжестью человеческого тела.

Краер извернулся всем телом, чтобы принять на себя удар о каменную стену — Хоукрил заметил, что его лицо исказилось от боли, — несколько мгновений ставень с висевшим на нем человеком болтался взад-вперед в какой-то сверхъестественной тишине, а потом квартирмейстер подтянулся на руках, закинул ноги в окно и скрылся в башне.

Огромный, выше человеческого роста валун, лежавший на залитой ярким лунным светом измятой, разоренной клумбе, вдруг закачался и медленно перевернулся.

Рядом не было никого, кто мог бы толкнуть камень, из-под земли не появилось никакого чудовища, способного сдвинуть с места эту глыбу, но камень все же медленно катился в жуткой тишине, съехал с клумбы и с сухим треском столкнулся с другим камнем, с которым совсем недавно был соединен.

Потом зашевелилась каменная кисть руки; сгибая пальцы, она поползла, похожая на темного паука величиной с добрую собаку, и целенаправленно двинулась через тени, чтобы соединиться с грудой камней, бывших рукой каменного рыцаря. Камни содрогались и сползались, то и дело раздавался глухой стук, словно кто-то играл в шары. Каменная россыпь быстро обретала четкую форму.

Образовавшийся монолит пошевелился, приподнялся над землей и встал вертикально; каменная кисть грозила лунному небу, словно голова толстой неуклюжей змеи. Рука придвинулась к высокой куче камней, а затем со скоростью ястреба, кидающегося на добычу, метнулась к валуну, который первым скатился с клумбы. Вдруг над каменной россыпью заиграло множество пляшущих искр, и все камни зашевелились, покатились и начали соединяться, издавая отвратительный скрежет, вызывавший ассоциации с погребением. Сбитая голова водрузилась на плечи, упавший меч влетел в руку, и каменный рыцарь поднял голову и неторопливо встал, отбрасывая в лунном свете длинную тень. Как животное, принюхивающееся к ветру, гигант несколько раз повернул голову из стороны в сторону. Он кого-то искал. Людей, которых ему не удалось убить.

В помещении не было никакого освещения, но квартирмейстер все же смог разглядеть, что очутился в длинной и узкой комнате, в боковых стенах которой имеется несколько арочных дверей, закрытых портьерами, перед ним стоит стол, слева возвышаются полки с большими клубками ниток, а справа в открытом шкафу висят пасмы непряденой шерсти. Это, несомненно, была комната для шитья и прядения, а темная фигура в дальнем конце комнаты — не задремавший стражник, а деревянный портновский манекен.

Вот и прекрасно. Нежный пряный аромат уже подсказал Краеру, что он попал в покои высокородной дамы. Он скорчился на подоконнике, прислушиваясь, приглядываясь, решил, куда следует идти, осторожно, беззвучно слез с подоконника и тихо закрыл ставни.