надо, пожалуйста, только жильцов вашего дома. Это важно. Центр будет рядом, прямо здесь. Обращение нам поможет все действия согласовать с администрацией, — продолжил круглый человечек.

Он внимательно наблюдал за происходящим и обнаружил, что круглый человечек нагло обманывает миловидную женщину, а та, в свою очередь, знает, что ее обманывают. Это открытие поразило его — что-то здесь нечисто. Но что-либо более подробно узнать об этом ему не удалось. Человечек быстро попрощался и, ускользая от его взгляда, направился к своему лимузину. А миловидная женщина тихонько прошла мимо него, чуть скосив глаза в его сторону, и в ответ на его молчаливый вопрос-недоумение, как бы здороваясь, кивнула ему головой. Теперь он хоть кого-то знал в этом доме.

* * *

Сегодня он проснулся очень поздно — в чердачное окно уже заглянуло зимнее солнце. Сами собой сложились строчки:

— Зима идет, снега белеют,

Морозный воздух свеж и чист.

О лете многие жалеют —

Играл на флейте гармонист.

Теперь в мороз не поиграешь,

Другие нынче времена,

И рукавицы не снимаешь,

И шапка зимняя нужна…

Но прочесть их было некому.

Резкий неприятный запах ударил в нос, да так сильно, что его затошнило. Этот запах ему был знаком — кисловато-резкий от немытого годами тела, нестираного белья и одежды. Это был запах «СС». Так сокращенно в быту называли социальных странников, а точнее бездомных.

В центре города их практически не было, но на окраинах «СС» можно было встретить частенько. Правительство и административные органы ими практически не занимались, видимо, из-за их безобидности с политической точки зрения.

Он огляделся, внизу прямо на теплоизоляции лежало существо в грязной, страшно замусоленной одежде. Прическу, если это можно было назвать прической не стоило и описывать, за отсутствием таковой. Заскорузлые руки с черными от грязи ногтями торчали в разные стороны. Существо похрапывало и чувствовало себя в чердачном тепле очень счастливо. Кроме дикого запаха, он ощутил еще и перегар от приличной порции нулевого тоника. Первая мысль, которая пришла ему в голову, это был вопрос — как «СС» попал сюда? Сам он с большим трудом, путем наблюдений и использования своих способностей, получил коды для открывания входных дверей дома. Скорей всего, «CC» пустила сюда сердобольная старушка, пожалев его из-за сильных холодов, а может что-то еще помогло ему.

Среди горожан существовала поговорка: «Если встретил ты "СС" — убегай из этих мест». За одним потянутся другие.

Стараясь не дышать глубоко, он быстро собрался и выскочил на воздух. Мороз освежил его, и теперь ему представилась возможность поразмышлять о сложившийся ситуации.

Во-первых, он лишился более-менее комфортного жилья, да еще в самый разгар зимы. Во-вторых, почему он не использовал свои способности и тихо, мирно не избавился от пришельца? В-третьих, теперь он сам стал почти «СС», и если что-либо не придумает, в ближайшем будущем может опуститься до уровня настоящего бездомного. Эти три пункта волновали его так сильно, что история, связанная с установкой памятной доски, отошла на второй план.

Покрутившись по родному кварталу и немного промерзнув, он заглянул в местную забегаловку, где за столиками отогревались редкие посетители. В основном здесь попивали тоник от первого до самого слабого номера. Наливали по недельному лимиту, очень строго, и без браслета здесь, как говорили завсегдатаи, — «не катило». Ему захотелось спокойно посидеть и отдышаться, пришлось повнушать, и ему налили полную кружку среднего номера.

— Почему ты не прогнал пришельца? Почему? Слабак. Чего тебе это стоило? Это ты мог сделать легко и просто. — Такие мысли кружились в его голове. — Почему? Ты не хотел насилия? Да, не хотел. Но человек этот никчемный, да и насилие это, можно сказать, слабенькое, слабенькое. Нет, для «СС» это сильное насилие, причем внесистемное, негосударственное. Ниже его на социальной лестнице никого нет. Пришелец внесистемен. Вот. Вот это и помешало тебе.

День подходил к концу. Рядом за соседним столиком присел старичок. Он сразу узнал его — это был тот старичок-ветеран, награжденный и еще что-то сделавший важное. Ветеран попивал легонькое из последних номеров и смотрел на него, не веря своим глазам, — этот заросший человек, не очень опрятно одетый, был похож на того нахала, которого он встретил в самом конце лета.

Улыбаясь как можно более дружелюбно, он подошел к ветерану.

— Здрасте, у вас можно присесть? — сказал он.

Ветеран, еще не веря своим глазам, с недоумением кивнул головой.

— Добрый вечер. Вы, кажется, узнали меня, — сказал он, присаживаясь рядом с ветераном, — помните, летом я был не прав и хочу извиниться за тот случай.

Старичок-ветеран понемногу приходил в себя, изумление его постепенно сменилось на любопытство.

— Я действительно вас сразу-то и не узнал, да и время прошло, уже почти полгода, — сказал старичок.

— Вы так сильно изменились, полагаю, с вами произошло что-то?

— Да, события были такими стремительными, что иногда казалось, что это происходит не со мной, — ответил он и продолжил:

— Бывают в жизни такие обстоятельства, что приходится выбирать между принципиально разными вариантами. Я выбрал то, что вы сейчас видите.

— И что теперь? — с любопытством продолжил вопрос старичок.

— Теперь, находясь в легкой депрессии, пытаюсь, как видите, снять стресс средним номером, — ответил он.

Старичок тактично кивнул, а он в свою очередь спросил:

— А вы, я смотрю, тоже поднимаете настроение?

— Эх, хе, хе, — крякнул старичок. — Тоже, только врачи обеспокоили меня. Настаивают перейти только на «Вассер-дринк», а я, знаете, люблю это дело в пределах нормы, конечно.

— Вы, мне помнится, обладали некоторым даром, способностями. Не они ли вас привели сюда? — спросил старичок.

— В некотором роде да, — утвердительно ответил он.

— А все-таки, я прошу прощения, какова ваша история? Хотя бы вкратце. Если можете, то расскажите, — заинтересовался старичок.

Он, немного разогретый тоником, коротко рассказал о себе, за исключением приглашения из Комитета и перехода на нелегальное положение. А чтобы у старика не было дополнительных вопросов, мотивировал свой отход от дел усталостью и глупостью молодости.

Старик похоже поверил ему, тем более, что он ему немножечко повнушал, а заодно попросил его объяснить свое падение настроения.

— Да это долгая история, — начал старик, — всего и не объяснишь. Как-то гадко и глупо вокруг. Если присмотреться — дурость прет из всех мест, как бы не старался улучшить ситуацию, — продолжил старик:

— Вот возьмите молодежь, воспитание идет по всем направлениям. Ан нет — грубость и неуважение ко всему у них на каждом шагу. Казалось бы, и по партийной линии — и «дымисты» и «дождисты»