Понимаете, начался сезон. Пока есть два свободных места.Сами знаете, что такие места долго свободными не бывают. Заработаете хорошиеденьги, поможете своим детям.

Понравится, поедете еще. Тем более климат, море, солнце,фрукты… Что и говорить, предложение царское.

– Все это понятно, но я не о том… Я о том, чтобы ввашем предложении не было никакого подвоха. Понимаете, я оставляю на родинедвоих детей, у которых с некоторых пор нет отца. Если со мной что-то случится….

Услышав мои последние слова, Владимир изменился в лице и, побагровевот злости, отодвинул свою чашку кофе.

– Ну это совсем несерьезно. Если вы так ставите вопрос,тогда вообще ничего не надо. Я никого не принуждаю и силой ничего делать незаставляю. Я вас уговаривать не собираюсь. Все, до свидания.

Владимир перевел взгляд на Ленку и тяжело вздохнул.

– Лена, я что-то не понял… Ты меня умоляла взять наработу свою подругу. Я же не хотел – сама знаешь, с местами напряженка. Я небюро по трудоустройству, чтобы твоих подруг трудоустраивать, а тут такиеразговоры… Полетишь одна.

Замотав головой, я вытащила из сумочки свой загранпаспорт ипротянула моему благодетелю.

– Простите. Я ни от чего не отказываюсь. Я доверяюсвоей подруге, а если она доверяет вам, значит, все в порядке. Скажите, а кудаименно мы летим?

– В Анталию, – нехотя взял мужчина мойпаспорт. – Работать будете на курорте в Кемере. Все подробности я ужерассказал Елене.

К концу разговора мы пожали друг другу руки и посмотрели,как Ленкин любовник помахал нам рукой, садясь в свою спортивную машину.

– Прогуляемся, – предложила мне Ленка и взяла меняпод руку.

– Прогуляемся.

Мы шли молча. Я неуверенно ступала и чувствовала, что меняначинает тошнить. Меня тошнило от всего: от московского дыма, от шумной улицы,от одиночества, от безденежья и даже от перспективы поработать за рубежом. Явдруг подумала о том, что, наверно, я лгу сама себе, что сейчас бы отдала всена свете и даже позволила бы укоротить свою жизнь только за то, чтобы сделатьее такой, как раньше… Тихой, размеренной, степенной, стабильной.

Где есть домашний очаг, дети, муж, читающий газету, и я,убирающаяся на кухне… Где так тепло и не чувствуется непогоды… Где не надодумать о деньгах, потому что о них думает муж… Где каждый день такиеоднообразные, но такие родные семейные будни…

Я поморщилась. Я поняла, что ничего этого больше не будет. Вмою жизнь ничего не вернется. Ничего. Ни слово «семья», ни «семейный очаг», ни«домашний уют», потому что все разрушено до основания и уже ничего невозможнособрать. Я всегда ощущала исключительность своей судьбы и была благодарна ей зато, что она относилась ко мне чересчур благосклонно. Слишком раннее удачноезамужество с хорошим человеком… Слишком ранние дети…

Слишком счастливая семейная жизнь… А теперь судьбавышвырнула меня из этих счастливых рядов, оставив один на один с собственнойбедой и навалившимся горем.

– Свет, ты чего? – донесся до меня Ленкин голос.

– Ничего.

– Качаешься, как пьяная. Тебе плохо?

– Так, средней паршивости.

– Свет, но ведь ты женщина разумная. Я понимаю, тыпережила тяжелый удар, – как-то жестко заговорила подруга, – но наэтом ничего не заканчивается. У тебя впереди новая жизнь и новая работа. Занеделю тебе нужно привести себя в порядок. Ты же должна хорошо выглядеть.

– Зачем?

– Затем, чтобы с людьми общаться. На тебя же туристысмотреть будут. Может, какой-нибудь турист в тебя влюбится!

Я поморщилась и раздраженно посмотрела на Ленку.

– Лен, хватит ерунду городить. Я мужской любовью уже погорло сыта. Я ею объелась. Мне кажется, что за свою любовь я уже поплатилась вполном объеме.

Я немного помолчала, а затем добавила:

– Лен, послушай, а чего твой любовник тебя на заработкиотправляет? Почему он не хочет взять все твои расходы на себя? Вы жесобираетесь пожениться?

– Что?!

– Если вы любите друг друга, значит, в недалеком будущемвы собираетесь пожениться. Зачем же вам нужно трехмесячное расставание?

– Кто собирается жениться?! – захлопала глазамиЛена.

– Ну, ты и твой друг.

– А с чего ты взяла, что мы собираемся пожениться?

– А что, нет?

– Нет. У нас совершенно свободные отношения. Света, ты,пока была замужем, так отстала от жизни. Пойми, если люди встречаются, это незначит, что они обязательно поженятся. Конечно, я бы была не прочь выйти замужза какого-нибудь порядочного человека, но я его пока не встретила. А сВладимиром меня связывают дружеские отношения и секс. Мужики сейчас, самазнаешь, какие, не спешат сами помогать материально. Вот он и нашел мне хорошуюработу. Конечно, если бы он сгорал от любви ко мне, он бы никуда меня непустил, но он не сгорает.

…Ближе к вечеру я заехала к матери, завезла ей деньги,вырученные за свои драгоценности, рассказала ей о предстоящей работе и, уложивдетей спать, тихонько прижала мать к себе.

– Мам, ну не плачь. Сейчас все наладится. Я приеду сденьгами, с голоду не умрем. А затем что-нибудь придумаем.

Мама вновь всхлипнула и посмотрела на меня заплаканнымиглазами.

– Только будь осторожна, доченька. Будь осторожна.

Приехав домой, я подошла к зеркалу и внезапно почувствовала,что больше не могу быть слабой женщиной.

Не могу. Потому что теперь у меня новая жизнь и новаяответственность. В этой жизни я обязана быть сильной и прогнать от себя прочьбурю отрицательных эмоций, которые приходили ко мне из моего прошлого. Я усталатушить боль и отчаяние и наконец поняла, что смысл моей жизни заключается нетолько в совместном существовании с моим мужем. Я решила с этой минуты непозволять себе распускаться и больше никому не демонстрировать своюбезысходность и не рыдать.

А затем я встала под душ и смыла с себя горечь, боль, страхи отчаяние. Я наложила на лицо душистый крем и наполнила свою душу светлыми идобрыми чувствами. Я надела новый халат и пригладила мокрые волосы. Я самаудивилась своему преображению. Мне даже показалось, что я стала совсем юной и,как раньше, красивой. Я не одна. Я нужна своим детям и своей маме…

Я словно попала в самую настоящую сказку, где рассеялисьзлые чары, а добрые чары делают героя совершенно новым человеком.

Я смотрела на себя в зеркало и улыбалась сама себе.