Я вернулся в рентгеновский кабинет и сел на пол, скрестив ноги. Доктор Фусэ и старшая медсестра нанесли на мою рану лекарство и наложили плотную повязку, чтобы остановить кровотечение. Но так как была повреждена артерия, этих мер было недостаточно, повязка быстро побагровела, и кровь, стекавшая по моей щеке, начала капать с подбородка. Я отдал команду проверить работоспособность медицинских приборов, и все мои коллеги быстро разошлись по разным кабинетам. Я стал размышлять. Университетская больница превратилась в полевой военный госпиталь, куда в огромном количестве поступали раненые. Нашей первоочередной задачей стала сортировка раненых и оказание неотложной медицинской помощи. Но настоящая работа только начиналась. Несомненно, противник продолжит сбрасывать бомбы. В ближайшее время, вероятнее всего, вражеская армия ступит на нашу землю[21], и начнется последний бой, смертельная схватка.

Для сомнений и колебаний не останется времени. Если мы хоть на мгновение замешкаемся, то не сможем помочь раненым. Мы соберем оставшихся в живых сотрудников и организуем работу университетского госпиталя. Мы подсчитаем количество имеющихся в распоряжении лекарств и продуктов питания, затем подготовимся к эвакуации. После этого нам придется наладить эффективную систему связи и выбрать подходящее место для госпиталя. Рано или поздно Нагасаки подвергнется обстрелу с моря. Мы должны быстро эвакуировать пациентов, временно расположив их в соседней долине.

В какое бы окно я ни смотрел, не было видно ничего, кроме огня. Окрестности университета превратились в пустыню, объятую пламенем. Огонь, вероятно, уже перекинулся на угол здания, в котором мы находились, потому что до нас доносилось его приближающееся потрескивание. Те, кто ушел проверять приборы и инструменты, возвращались один за другим. «Беда, кошмар – все трубки повреждены, электрические провода оборваны. Мы не смогли вытащить трансформатор, потому что путь был заблокирован. Мы не нашли лабораторных реактивов, а без них приборы бесполезны» – новости были одна хуже другой. Все пристально смотрели на меня, ожидая дальнейших указаний. Мимо нас, не говоря ни слова, пробегали преподаватели, студенты и медсестры из других отделений, залитые кровью. Они держались за руки по двое или по трое. Что делать? Снаружи бушевал огонь, в окна влетал пепел. Я посмотрел на лица друзей и коллег, стоявших вокруг. Важно было продемонстрировать ожидаемую от меня решимость и не выказать ни капли паники. И все же, если бы мы только сохраняли спокойствие и ничего не делали, мы бы сгорели. Надо было действовать. Решительно. Когда эти мысли пронеслись в моей голове, я невольно рассмеялся. Моя реакция была настолько внезапной и неожиданной, что все присоединились ко мне.

«Видели бы вы себя со стороны! – сказал я. – Нет, такими мы не готовы помочь даже себе, не говоря уже о других! Встретимся перед главным входом. А сейчас всем разойтись, привести себя в порядок и взять с собой свои обэнто![22] Никто не может сражаться на пустой желудок!»

«Пойдем за обедом!» – подхватили мои друзья с энтузиазмом и разошлись по кабинетам. Наблюдая за ними, я почувствовал, что шок прошел, все немного успокоились и скоро мы сможем начать работать.

Доктор Фусэ нашел мне обувь, а старшая медсестра принесла стальной шлем и одежду. Очень медленно я побрел к главному входу. В коридоре перед отделением гинекологии медсестра ходила по кругу с потерянным видом. Я подошел и постарался приободрить ее. Но она, казалось, не замечала меня и продолжала ходить кругами. Шок от только что увиденного и пережитого стал слишком сильным потрясением и вызвал у нее помутнение рассудка.

Пространство перед главным входом было завалено телами мертвых и раненых. И в это море человеческой плоти нескончаемым потоком вливались искалеченные люди из города. Они подходили, уточняли, где находится пункт первой помощи и приемное отделение больницы. Некоторые выбрались из разрушенных больничных палат и несли раненых на спинах. Все эти люди собрались у главного входа и смотрели на меня. Честно говоря, я не знал, что делать.

Каждая человеческая жизнь бесценна. Для каждого тело – это драгоценный сосуд. Всех заботили только свои раны, серьезные и не очень. Каждый хотел, чтобы его лечил опытный врач. Такова была реальность: множество раненых, стремительно сокращающиеся запасы лекарств, пожар и очень мало медицинского персонала.

Вскоре после перевязки первой партии пострадавших я понял, что, если я не оценю ситуацию в целом, мы будем все глубже и глубже тонуть в этой лавине прибывающих пациентов.

После взрыва прошло уже двадцать минут, и Ураками превратился в пылающий котел. От центра больницы пламя распространялось по университетскому городку. Насосы, шланги, резервуары для воды, энергичные люди, способные бороться с огнем и погасить это пламя, – все исчезло после того, как взорвалась бомба. И теперь никто и ничто не мешало огню распространяться. Единственным местом, свободным от огня, был холм с восточной стороны.

Выжившие были поражены ионизирующей радиацией. Одежда некоторых превратилась в лохмотья, а многие были полностью обнажены. Некоторые бежали из центра города, зигзагом взбирались на холм, пытаясь избежать участков, захваченных пламенем. С трудом волоча своего мертвого отца, прошли мимо два ребенка. Пробежала молодая женщина, прижимая к груди обезглавленное тельце младенца. Пожилая пара, взявшись за руки, медленно поднималась вверх по склону. На охваченной огнем крыше одного из домов я увидел человека, который дико приплясывал и орал песни. Видимо, он сошел с ума. Некоторые люди бежали, постоянно оглядываясь назад, другие же двигались вперед, ни разу не посмотрев по сторонам. Какая-то девочка ругала свою младшую сестренку, которая отставала и умоляла ее подождать. Пламя выдавливало людей из города. Только каждому десятому посчастливилось выжить. Большинство людей погибли, сгорели, остались под обломками рухнувших домов.

Когда направление ветра изменилось и заревел огонь, издалека донеслись голоса, зовущие на помощь. Сложив руки, я стоял в ужасе, пытаясь осознать увиденное. Никогда в жизни я так глубоко не чувствовал собственное бессилие. И не было никакого способа помочь этим несчастным, которых смерть забирала прямо на моих глазах.

«Доктор, вы похожи на хранителя огненного храма!» Я огляделся. Двое студентов третьего курса, Нагаи и Цуцуми, стояли рядом со мной. Все выжившие с рентгенологического отделения собрались вместе и были готовы к действиям. И Мориути, который во время взрыва был в земляном укрытии, тоже был тут. Потом кто-то подбежал и обнял старшую медсестру. Это была Косаса-сан, рентгенотехник из отделения гинекологии. Ее волосы были опалены огнем. Она вызволила двух медсестер из пасти бушующего огня и пробралась к нам, сюда, через пламя. Таким образом, единственными отсутствующими рентгенологами, судьба которых была не ясна, оказались Сакита и Канэко, рентгенотехники отделения