– Нет, я сегодня как обычно, – сказал Ксан.

– А я буду кофе, – добавила Мэллори, и Фердинанд развернулся, грохоча камнем, и потопал назад.

– А я-то думал, что здесь точно можно будет избежать неловких вопросов. Но чем больше все узнают про человечество, тем хуже становится, – ухмыльнулся Ксан.

Мэллори вспомнила сегодняшний осмотр и втянула голову в плечи.

– И не говори. – Она оглянулась на дверь. – Надеюсь, Стефания зайдет, когда закончит шлифовать шаттл.

– Вспомнишь солнце, вот и лучик. Большой и каменный, – сказал Ксан, указывая на вход.

В дверном проеме показалась фиолетовая фигура. Мэллори помахала ей.

– Стефания! – крикнула она. – Иди сюда!

Услышав оклик, гнейска медленно направилась к ним, шаркая ногами по полу.

Всем обитателям станции, обладающим слуховыми рецепторами, был вживлен крохотный чип-переводчик, который весьма болезненно (по крайней мере, для людей) прикреплялся к барабанным перепонкам. Но боль была временным неудобством, а переводчик автоматически подхватывал все существующие языки во Вселенной, если они были добавлены в центральные базы данных. После Первого контакта Земли с остальными цивилизациями туда начали добавлять и человеческую лексику. Насколько Мэллори было известно, пока что среди доступных языков было несколько английских, китайских и индийских диалектов, а также мертвые языки – латынь, например. Имена переводчик тоже подхватывал, но вместо прямого значения подбирал подходящие аналоги на знакомом пользователю языке. Было непривычно называть Бертой какую-нибудь человекообразную сущность, похожую на ходячую палочку, но раз так говорил переводчик – значит, так оно и было.

На прозвищах, правда, он стопорился. В конце концов, языки стремительно развивались, и угнаться за ними было непросто. А прозвища частенько уходили в эту степь.

Что касалось еды, Мэллори, к своей великой радости, обнаружила, что практически у всех видов есть собственный «вкусный напиток, придающий бодрость», который переводится как «кофе и чай», и что она может пить все, кроме одного.

Самое странное, что удобный и мощный переводчик создала практически слепая раса, поэтому он воспринимал только речь и не мог переводить инопланетные символы. А их на станции было очень и очень много.

Мэллори любила заказывать «кофе» – или его аналоги, – закрывать глаза и притворяться, что ей снова пятнадцать и она сидит в знакомой закусочной, пьет переслащенный кофе и жалуется на жизнь. Тогда самыми большими проблемами были контрольная по математике, тетя, которая постоянно ругала ее за опоздания, и мальчик из баскетбольной команды, который в упор ее не замечал. (Он так и не заметил.)

– Кого нам ждать, ты не в курсе? – спросил Ксан, пока Стефания медленно шаркала к ним.

– Нет. Все, что я поняла из новостей, – это «люди», «пускают», «шаттл» и «скоро». Пришлось писать Стефании, она перевела мне статью. Людей теперь пускают на станцию; шаттл скоро прибудет. Адриан сказал, что впервые об этом слышит.

Ксан замолчал, раздумывая. Стефания подошла к ним, села за соседний столик и начала разогреваться, готовясь заговорить.

– Думаешь, военные кого-нибудь за тобой пошлют? – спросила Мэллори.

Он пожал плечами.

– Я даже не знаю, ищут меня или нет. Может, они вообще не догадываются, что я здесь. Твой посол в курсе?

Мэллори помотала головой:

– Он жуткий параноик и совсем этого не скрывает. Если бы он про тебя знал, я бы сразу заметила. Но если до него дойдут слухи, он сразу же тебя сдаст, лишь бы выслужиться, будь уверен.

– Как он вообще получил свою должность?

Мэллори лишь пожала плечами. Ответа у нее не было.

Стефания тем временем издала звук, чуть больше похожий на голос.

– Доброе утро, – пророкотала она. – Мой дедушка – полный контрацептив. Как у вас дела?

С ругательствами переводчик тоже справлялся так себе.

– Паршиво, – ответил Ксан. – Скоро прилетят люди, но мы не знаем, кто именно. И не знаем зачем. Может, это просто туристы, а может, и военные, которые решили меня найти. И есть неплохой шанс, что на Земле на меня снова повесят убийство.

Мэллори поморщилась.

– В общем, ничего не понятно. А рядом со мной людям находиться опасно, так что я тоже от новостей не в восторге.

– Если людям опасно находиться рядом с тобой, почему здесь Ксан? – спросила Стефания.

– Мы редко видимся, – заметила Мэллори. – Но иногда же нужно поговорить.

– Так вот в чем дело. Боишься, что я умру? – задумчиво спросил Ксан.

Им принесли еду, и Мэллори уставилась в кружку. «Кофе» был похож на разбавленную водой лаву – что по температуре, что внешне. Для людей его сделали «послабее», но было все равно горячо, и ей пришлось долго дуть на поверхность, чтобы не обжечься. Сам кофе был сладким, немного островатым, с привкусом дыма и фруктов. Если не обращать внимания на консистенцию и дать ему немного остыть, он был поразительно вкусным.

Ксан косился на плоский кусок рыжей субстанции, которая напоминала хлеб, но подавалась с молотком и зубилом. Отбив кусочек, он забросил его в рот, рассасывая, как конфету. Мэллори не представляла, как он переваривает камни, но его тело – его дело.

– От этого никто не застрахован, – сказала Мэллори. – Ты же сам видел. Знаешь, что на кону.

Поддавшись одиночеству и собственной глупости, а также назойливым уговорам соседки сверху, Мэллори согласилась пойти на празднование дня рождения. Анира была очень дружелюбной, но очень любопытной девушкой и в какой-то момент решила, что Мэллори нужны новые знакомые, а значит, они пойдут на праздник вместе.

Мэллори согласилась, кого-то убили, и в тот день она поняла: хватит с нее человечества.

Поначалу она была даже рада выбраться в люди, особенно когда заметила старого университетского друга, читающего книгу в углу.

Вечеринка проходила в форте Боузер – так называлась новая военная база Северной Каролины. Мэллори не знала ни именинника, ни улыбчивую женщину, которая организовала праздник. Когда Анира закончила знакомить ее с присутствующими («Ну, хоть с самыми важными!» – как сказала хозяйка), Мэллори решила действовать привычным образом: сразу же направилась к книжному шкафу, чтобы по литературным предпочтениям сделать выводы об обитателях дома. После этого она планировала послушать, о чем говорят люди.

К сожалению, книг Мэллори не нашла, зато обнаружила фотографии с безумных вечеринок, где хозяйка лезла с поцелуями к какому-то мужчине. Она не знала, что делать с этой информацией.

Единственной книгой в доме оказалось раннее издание «Бойни номер пять», которое читал скучающий бритоголовый мужчина в джинсах и светло-серой армейской футболке. Он сидел на диване в компании одной только бутылки пива и, позевывая, листал книгу в оранжевой обложке. Этикетка пива слегка отклеилась, и он бездумно трепал ее пальцем каждый раз, когда ставил бутылку на стол.

– Мне придется отвоевывать единственную книгу в доме с боем или ты принес ее с собой? – спросила она вместо приветствия.

Он посмотрел на нее и захлопал глазами.

– Охренеть, Мэллори? Это ты?

Он захлопнул книгу, но Мэллори успела заметить на полях пару заметок.

Ее захлестнула удивительная волна эмоций. Сначала восторг от встречи со старым другом, потом вспотели ладони, ведь за прошедшие годы он только похорошел, а затем пришел ужас, потому что она осознала, насколько невероятным совпадением была их случайная встреча.

А совпадения обычно приводили к убийству.

Она кивнула на книгу:

– Ну и что ты читаешь?

– Думаешь, тут оценят Оливию Батлер? – понизив голос, поинтересовался он. – Я