вовсе не деревенскими байками. Страх рос, по мере того как они поднимались к жерлу вулкана. И Боргаст даже не делал попыток избавить его от этого страха. Он просто шёл вперёд, лишь изредка оглядываясь на ученика. Урфальд, сжав зубы, двигался вслед за учителем, буквально заставляя себя сделать каждый следующий шаг. Боргаст достал верёвку и, обвязав её вокруг пояса, кинул свободный конец Урфальду, сказав сделать то же самое. Они шли, опираясь на крепкие палки с перекладинами в качестве набалдашников. С другого конца на палки были острые наконечники с прочными железными крюками сбоку. Острые наконечники легко входили в почву, а крюки сбоку не давали уходить палкам слишком глубоко.

На середине подъёма Урфальда уже била мелкая дрожь и он обливался холодным потом. Страх настолько истощал физически и морально, что он был готов развернуться и мчаться прочь. Он посмотрел на учителя, не понимая, что с ним происходит. Но по капелькам пота, усеявшим лицо мага, он понял, что тот испытывает те же самые чувства. И это его приободрило. Хотя страх по-прежнему делал его ноги ватными, он стал двигаться более уверенно. Боргаст заметил перемену и одобрительно ему кивнул.

Но уже через несколько метров, страх отыграл свои позиции. Он сковывал путников по рукам и ногам. Ими владело только одно желание: развернуться и что есть мочи бежать от этой горы. Движение к вершине замедлилось. Вскоре они могли уже только ползти, благо подъём позволял. Когда до цели оставалось буквально несколько метров, страх перерос в ужас, и его охватила паника, отключив способность управлять собой настолько, что Урфальд даже не заметил, как стал сползать назад. Верёвка натянулась и стала тянуть назад Боргаста. Тот из всех сил всадил крюк в землю, остановив движение назад. Затем подтянув Урфальда к себе встряхнул его и закричал, пытаясь привести его в сознание. Это помогло, юноша сел, обхватив голову руками, а потом пополз впереди Урфальда. Через несколько минут они были на вершине.

Старый и юный маги стояли, глядя на воронку, уходящую в землю, и, на первый взгляд, не имеющую дна. В ней не было ничего примечательного. Это был даже не вулканический кратер, а просто жерло, отверстие очень большого диаметра. Вокруг была крепкая ограда, которая была невысокой, примерно по пояс, и позволяла видеть всё что происходит внутри.

Урфальд понял, что страха и паники больше нет. Мало того, он начал чувствовать эйфорию, подъём, желание с разбега прыгнуть в воронку. Как будто летним, жарким днём он увидел кристальное озеро, обещающее ему отдых, прохладу и свежие силы. Боргаст оказывается внимательно наблюдал за своим учеником и увидев его загоревшиеся глаза, положил ему на плечо руку.

– С этим бороться даже сложнее, чем со страхом и паникой. Это влияние Хаоса. Приток первородных сил, действует как глоток эликсира молодости. Мне легче, потому что я достаточно стар и опытен. А у тебя в силу возраста и так кровь бурлит.

– А страх, это тоже влияние Хаоса?

– Нет, это так Боги защищают это место. Никто, кроме нас не смог преодолеть эту преграду. Если бы ты был один, ты тоже сюда не попал бы. Мы несколько десятилетий раз за разом делали попытки. Первый раз мы и четверти пути не прошли. Затем мы пытались подобрать заклинания, ослабляющие воздействие магии. Но у нас не получилось и несколько следующих попыток не приблизили нас к цели. Каждый поход сильно истощал нас. Поэтому мы не могли их часто повторять. Затем мы отбросили попытки ослабить действие защитной магии и решили, просто собрав все свои силы, идти столько, сколько можем пройти. Теперь мы стали использовать магию увеличивающую нашу силу и выносливость. И это нам частично помогло. Сегодня мы с тобой тоже выпили этот эликсир перед походом. Но и после этого мы с единомышленниками всё равно не дошли до цели. Однако мы упорно продолжали делать попытки и каждый раз проходили чуть дальше.

В итоге мы добрались туда, где охватывает паника, то есть почти до цели, но бежали, не выдержав ужаса, охватившего нас. Теперь, имея большой опыт, мы понимали, что надо просто заставить себя преодолеть это. Вот тогда мы придумали применить крюки и верёвки. И у нас получилось! Когда мы впервые попали сюда, и энергия Хаоса наполнила нас, мы чуть было не погибли. Потому что один из нас бросился к воронке, потянув остальных за собой. Он был крупнее. Мы со вторым товарищем, зацепившись крюками, удержались сами, не дали ему упасть и затем подтащили его и связали. Силы, которые были до предела истощены тяжёлым подъёмом не просто восстановились. Энергия била через край. Но нам надо было понять, как мы можем это использовать.

Не буду долго рассказывать. Ты читал Анналы Истории Волшебных Краёв. Там в основном правда. Даже самому сильному магу не обуздать силы Хаоса. У нас получилось всего один раз использовать их для создания чудовища, и то, благодаря Изумруду Димелы. Но зато приходя сюда, к Хаосу, я получаю энергию, которая позволяет мне прожить столетия. В моих жилах, как и в твоих, течёт кровь магов и людей, и мы не обладаем бессмертием. Но, совершая такое путешествие, мы получаем каждый раз дополнительные несколько десятков лет. Да и наши магические способности прилично увеличиваются, хотя и на время. И не просто увеличиваются, а позволяют вновь добраться до Врат Хаоса. Боги не знают, что тот, кто один раз сюда дошёл, сможет прийти сюда ещё раз, какие бы преграды ему ни поставили на пути. А Боги, как ты догадываешься, усилили защиту врат после нашего покушения.

Я провёл немало опытов, исследуя силы Хаоса. Даже написал небольшой труд на эту тему. Он так и называется «Исследование Хаоса». Ты найдёшь его в моей библиотеке. Береги это свиток если меня не станет. Ни к чему магам знать о том, что даёт Хаос простому волшебнику.

Сейчас мне приходится посещать это место чаще. Силы мои тают быстрее. Но надеюсь я ещё увижу тебя властелином Волшебных Краёв. Однако сначала ты должен стать сильным магом.»

Урфальд хорошо усвоил урок. Он стал заниматься ещё прилежней. И к двадцати шести годам это был уже удивительно сильный волшебник. Но он был так же амбициозен, довольно жесток, равнодушен к любым страданиям и почитал только Боргаста. Он с презрением относился к проявлению любых чувств и