Теперь Вова где-то далеко, чуть ли не на краю света, а у Пети под боком новый сосед, какой-то совершенно чужой, неизвестный мальчик. Да к тому же, кажется, и плакса…

Петя мрачно покосился на новенького и окончательно пал духом Новенький был совершенно рыжий! Ну весь как есть рыжий… Рыжий до последнего волоска. Даже ресницы и те были у него рыжие. И нос в рыжих веснушках. И лоб в веснушках. И даже на щеках веснушки. Как будто его нарочно обмазали яичным желтком, как пироги, перед тем как их сажают в печку.

Вот наказание! Вместо его лучшего друга Вовки оказался такой сосед!

Зима не наступала долго. Все время шли дожди. Из водосточных труб, как из водопровода, хлестала вода.

В школу надо было ходить в галошах, и это было очень неприятно. Но спорить не приходилось. По дороге встречались такие лужи, что их невозможно было перейти даже в галошах.

Не верилось, что где-то есть морозы. И снег лежит чуть ли не на колено. И даже, может быть, где-то катаются на лыжах, на коньках…

Петя печально смотрел, как с голых веток, дрожа, падают тяжелые мокрые капли, похожие на крупные слезы, и ему самому хотелось горько плакать.

И вдруг, совершенно неожиданно, когда решили, что зиме вообще не бывать, подул холодный северный ветер. В течение нескольких часов все высохло и затвердело. Деревья покрылись звонкими стеклянными чешуйками, а тучи низко свесились над домами, словно собирались улечься на крыши или просто посередке улицы.

И к вечеру пошел снег. Белые мошки несмело вертелись в воздухе, то опускаясь, то снова взлетая, будто никак не могли решить, что им делать: упасть на холодную землю или взвиться обратно к тучам…

Петя с радостным визгом вскочил на подоконник и распахнул форточку.

Наконец-то началась зима!

А когда снег повалил как следует и целые тучи белой пушистой мошкары закрутились перед окнами, Петя высунул из форточки обе руки. И снежинки доверчиво полетели прямо в его теплые розовые ладони, мгновенно тая, не успевая показать своей хрупкой звездной красоты.

Мама тоже подошла к окну, присела на подоконник:

— Как красиво! Похоже, будто роятся белые пчелы…

— Точь-в-точь! — воскликнул Петя, продолжая ловить снежинки. Совершенно точь-в-точь!

— И еще, похоже, будто Снежная королева прилетела к нам из своего ледяного царства… Помнишь, у Андерсена?

Петя перестал ловить снежинки:

— Я ничего не знаю про Снежную королеву.

Мама удивилась:

— Неужели я тебе не читала этой сказки? Ведь она моя любимая.

— Никогда! — с возмущением вскричал Петя. — Ни разу! Там о пчелиной Снежной королеве?

— Ну что ты! Там о мальчике Кае и девочке Герде. О том, как они дружили… Не читала? Такая чудесная сказка.

— Ни разу! Как тебе не стыдно!

— Они жили по соседству, под крышами двух островерхих домиков. Так близко друг от друга, что могли переговариваться из окошек. И там же, наверху, они устроили себе сад, в котором посадили куст розовых роз. Летом они любили сидеть под этим кустом. А зимой, когда окна замерзали…

— Знаю! Знаю! — вдруг вспомнил Петя. — Все знаю! Мальчик нагревал на огне монетку и прикладывал к окошку. Получалась круглая дырка, и они с девочкой смотрели на снежок…

— Значит, читала?

— Да! — весь раскрасневшись, вскричал Петя. — Да, да, да, читала! Теперь вспомнил…

А мама, любуясь снегом, падающим за окном все гуще и гуще, говорила тихим и каким-то особенным, чуточку взволнованным голосом:

— Одежда Снежной королевы была соткана из снежных звездочек, и сама она была прекрасна. Но сердце-то у нее было ледяное. Попросту говоря, у нее совсем не было сердца, вместо сердца у нее был кусочек льда… И когда она унесла в свое царство Кая, она и его заморозила. У него стало ледяное, холодное сердце, и он забыл свою маленькую подружку…

— А она? Ведь она его не забыла?

— Нет. Она была удивительно смелой девочкой, с горячим, любящим сердцем… И она пошла искать своего товарища по всему свету…

— Ведь ее тоже могла утащить Снежная королева? — прошептал Петя. — И у разбойников ей было страшно… Но как же она все-таки не испугалась?

— Когда по-настоящему дружишь, о себе нисколько не думаешь и за себя ничуть не боишься. Это и есть настоящая дружба…

Петя задумчиво смотрел на падающий за окном снег. Тихонько повторил:

— Дружба?.. Разве это такая важная вещь — дружба?

— Настоящая дружба? Это самое важное в жизни человека. И самое прекрасное.

— Да? — задумчиво и немного удивленно проговорил Петя. — Я не знал… А у нас с тобой дружба, мамочка?

— Мы с тобой очень дружим. И всегда друг другу верим…

— Разве для дружбы важно — верить?

— Очень важно.

— С Вовкой мы тоже дружим. Только знаешь, Вовка теперь сидит на третьей парте. Уже давно! Это ничего для дружбы?

— Это совершенные пустяки.

— А вот с тем мальчиком, знаешь, который сидит теперь со мной вместо Вовки… С ним я не дружу… Ни на копейку! — Петя поморщился. — У него одни кляксы… С ним никто не дружит.

— Почему же вы с ним не дружите? Это очень плохо.

— Плохо?

— Очень плохо.

— Ты думаешь, очень плохо? — протянул Петя, щурясь на снег. — Почему?

А снег все падал и падал.

И в другой половине дома, где жили Чернопятко, тоже увидали за окном снег. Первый увидел его Вовка.

— Снег! — завопил он на весь дом. — Настоящий снег!

Он тоже влез на подоконник и тоже распахнул форточку. Просунул наружу голову.

Было просто удивительно, как мог он так легко протиснуть свои толстые красные щеки!

А снег уже падал густо, крупными хлопьями.

— Смотрите, смотрите! — задыхаясь от восторга, кричал Вовка. Смотрите все!

Он втянул голову обратно в дом. Все-таки непостижимо, как это пролезли его щеки?

— Завтра мы с Петькой — на санках!

Он снова высунулся в форточку:

— Или на лыжах!

И опять бедная, многострадальная голова оказалась в комнате:

— Или в снежки!..

Он снова высунулся наружу.

Толстые красные щеки, как им досталось!

А снег падал и падал…