– Катись на свой благотворительный вечер, но только жениха домой не привози. Я на твою спальню не претендую, но, если мне не изменяет память, в этом доме где-то была комната для гостей. Запрусь там и с горя напьюсь ликёром из шиповника. Одинокий, всеми брошенный, холодный, голодный горемыка...

Магдалена звонко захохотала, а я зарычал.

– Не смейся, жестокая женщина! Меня выставили из собственного дома и велели не появляться до середины следующего месяца!

Мы вышли в коридор и медленно спустились по лестнице.

– До середины следующего месяца? – странно улыбнувшись, переспросила она. – Забавное совпадение.

– Совпадение? – Джейн сунулась, чтобы подать госпоже пальто, но я остановил её взмахом руки и сам опустил на обнажённые женские плечи мягкую ткань. – О чём ты?

– Сейчас нет времени рассказывать. Дождись меня обязательно! Расскажешь, кто тебя выставил, а я поделюсь кое-какими мыслями.

– Какими мыслями?

– Всё пото-ом! – пропела она, клюнула меня в щёку и, придерживая рукой подол длинной юбки, не подошла – подлетела к коляске. Я даже позавидовал этому Юджину. Вокруг меня она так не порхала. Завидовал, впрочем, я не очень долго, почти сразу вернулся в дом и тут же обратился к горничной.

– Джейн, скажи-ка мне, а правда ли, что в доме нет нормальной выпивки?..

Она замялась на секунду, словно не могла решиться открыть мне какую-то тайну, но всё же ответила:

– Генри перед сном любит пропустить стопочку. Но вряд ли господину понравится то, что он пьёт.

– Господину понравится всё, что имеет приличный градус и не сделано из шиповника. Неси. И скажи Генри, что я щедро оплачу угощение.

– Слушаюсь, Мэтр Алларэй.

– Я буду в кабинете.

– Конечно.

– И, Джейн!

– Да?

– Я бы поужинал.

– Посмотрю, что осталось на кухне, – кивнула она. Золотая женщина! Понятливая, верная, лишних вопросов не задаёт, в мою спальню подкопы не роет... Не будь она так предана Магде, забрал бы её себе!

К ужину мне подали холодную копчёную утку, кусок пирога с почками и половину графина того самого пойла от Генри.

– Виски для господина, – проворчал он, вручая мне этот напиток богов с таким видом, словно отдавал своё единственное сокровище.

– Генри, дружище, не стоит корчить такие трагические рожи, – ухмыльнулся я. – Тебе не идёт. Я завтра же распоряжусь прислать тебе взамен этого… – Тряхнул посудиной, удобно перехватив её за горлышко, – целый бочонок.

Генри зыркнул из-под мохнатых бровей и уныло согласился:

– Как господину будет угодно.

– Именно так. Ступай.

Старый слуга, доставшийся мне вместе с домом, ушёл, а я отыскал в осиротевшем баре – Магдалена и в самом деле избавилась от всех напитков, оставив лишь бутылочку домашнего ликёра, – пузатый стакан для виски, и вынул из графина пробку. И тут же комнату заполнила совершенно невероятная вонь. За те семь секунд, которые я потратил на то, чтобы открыть окно, мой нос успел различить нотки потного тела, грязных носков, стойкого перегара и, пожалуй, даже кошачьей мочи.

Вернув пробку в горлышко графина, я негромко рассмеялся. Да уж, погорячился ты, Бред, заверяя Джейн, что согласен на всё, лишь бы только не ликёр из шиповника…

Проветрив комнату, я растопил камин, подтащил кресло поближе к огню и, взяв одну из книг, что сам в этом доме и оставил, с головой окунулся в историю рыцаря Северина, совершившего ряд подвигов, спасая прекрасных дам от драконов и прославляя имя своего короля. С детства люблю приключенческие романы.

Магдалена вернулась вскоре после одиннадцати. Счастливая, взъерошенная, помолодевшая лет на десять. Я и до этого-то был рад за неё, а сейчас окончательно убедился, что за её показным цинизмом и нарочитой грубостью, с которой она говорила о своих чувствах к состоятельному жениху, точнее к состоянию его кошелька, скрывалось что-то гораздо более глубокое.

– Ликёр пьёшь? – впорхнув в кабинет, прощебетала она. – Оставь его Юджину. Я уволокла с ужина бутылку отменного шампанского и портвейн. – Потрясла перед моим носом миниатюрным ридикюлем, где, как я полагаю, было магическое дно. – Сейчас переоденусь в домашнее и вернусь. Не начинай без меня.

Свой выбор я остановил на портвейне. Рыжевато-коричневый напиток загадочно искрился в моём бокале, переливаясь всеми оттенками золотого, и кружил голову терпким ароматом.

– Не дождался меня! – проворчала Магда, падая во второе кресло, которое я также придвинул поближе к огню.

– Ни глотка не сделал, – ответил я, отставляя свой бокал, к которому я и в самом деле не прикоснулся. – Тебе налить?

– Лучше шампанского. У бургомистра сегодня весь город собрался. Видел бы ты, с какой физиономией нас с Юджином встретила леди Персефона. А уж когда мой жених объявил о своих намерениях… – Она звонко рассмеялась. – Предками клянусь, давно я так не веселилась! Впрочем, я не об этом хотела поговорить.

Внезапно Магдалена подалась вперёд и ласково провела рукой по моей скуле. И я тут же встревожился.

– Магда, у тебя всё хорошо?

– У меня всё будет хорошо, – заверила она и добавила с задумчивым видом:

– Когда я удостоверюсь, что ты попал в надёжные руки.

– Ты о чём, прости?

– О новой любовнице! Ты же ведь совершенно не разбираешься в женщинах!

Я в этом вопросе придерживался несколько иного, скажем прямо, даже противоположного мнения, и именно поэтому спорить с Магдаленой не стал. Уж кому, как не мне, знать, что если эта женщина что-то вбила себе в голову, то от своего ни за что не отступится.

– Найдёшь себе какую-нибудь вертихвостку, и она обязательно ославит тебя на всю Империю, – продолжила Магда. – Помнишь скандал вокруг Виктора Ронсли? А Урбан Тик? А бедняга Томас Данн? Его любовница даже дагеротипы в газетный листок продала!

Все перечисленные Магдой мужи были членами правительства. И Лаклан Освободитель после череды скандалов, обрушившихся на столицу в прошлом году (честное слово, прямо эпидемия какая-то была), устроил грандиозную чистку. Его величество всегда был сторонником семейных ценностей и традиций, а уж после того, как мужа его средней дочери поймали в спальне одной из фрейлин, на тему прелюбодеяния при нём даже шутить, нет, даже думать запрещалось!

Страшно сказать, он хотел даже бордели закрыть, чего не случилось даже четыреста лет назад, когда на Аспонском троне сидел Иероним Безгрешный.

Так что в чём-то Магдалена была права. В опалу в случае скандала меня не отправят, и с должности не сместят, а вот на близких отыграться вполне могут. А у меня всё-таки зять на императорской службе, и сестра в БИА лекции читает… Поэтому осторожность превыше всего!