Я специально не стала упоминать о том, что имею собственную лавку и работаю консультантом-реставратором древних вещей и магических артефактов. К чему? На развод это никак не влияет. Мне было просто неприятно, что обо мне подумали, будто я охотница за чужими деньгами, вот я и поставила Оберана на место. Пускай думает, что я танцами в кабаре деньги зарабатывала. Между прочим, плясать всю ночь напролёт – тоже работа, и не такая уж лёгкая.

После моей гневной отповеди Оберан густо покраснел и смутился.

– Ой, простите, Габриэлла… да-да, рубашка, конечно же… сейчас я вам дам чистую рубашку. – Мужчина засуетился и бросился к гардеробной, откуда вынес накрахмаленную мужскую сорочку.

От меня не укрылось то, что после моей бурной тирады Оберан избегал смотреть мне в глаза и так и не ответил на мой вопрос.

– Оберан, – обратилась к нему по имени впервые за сегодняшнее утро, – так расскажите мне, что вы делали в «Райском острове»?

Ещё вчера вечером мне резко бросилось в глаза, что мужчина впервые в своей жизни посетил подобное заведение, да и наргиле он раскуривал явно в первый раз. Сама я приехала в «Райский остров» спонтанно, подслушав разговор своего жениха с его лучшим другом, в котором он признался, что женится на мне исключительно из-за моего приданого. А что касается любви, то, оказывается, у него постоянное членство в «Райском острове». Вот я и пошла в это заведение, чтобы посмотреть, чем же эти девицы лучше меня.

Наступило молчание. Оберан посмотрел на меня исподлобья, пожевал губу, но, выдохнув, наконец, собрался с духом и ответил:

– Понимаете ли, Габриэлла, Несса тогда назвала меня импотентом. Ну… когда я подслушал её разговор с Апполонио. Это очень сильно ударило по моему мужскому самолюбию. Тем более, я воспитан в старых традициях и придерживался мнения, что первая брачная ночь между мужчиной и женщиной должна быть действительно первой. Я очень разозлился на эти слова и пошёл в «Райский остров»… ну и… А пил я, чтобы набраться храбрости и подойти к какой-нибудь девушке из кабаре и договориться об услугах… ну, вы понимаете… не включённых в прейскурант заведения официально. Вы мне показались безобидной. – И он отвёл глаза в сторону.

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. То есть он сел за мой столик, подумав, что я сотрудница заведения?! «О, Небесная Дева, да он же девственник! Сколько ему лет-то? Тридцать два? Тридцать три?» Тут же вспомнилось, как он протянул мне свою трубку, чтобы я показала ему «как надо» раскуривать наргиле… Да в его глазах он наверняка уже сделал мне самый толстый намёк, какой только может сделать мужчина, севший за столик к бордельной шлюхе. Вот только я сама была уже слегка одурманена травами этого курительного прибора и слишком расстроена открывшейся правдой о женихе, чтобы понять, что со мной пытается флиртовать девственник.

Эхом отозвалась в голове фраза: «я воспитан в старых традициях и придерживался мнения, что первая брачная ночь между мужчиной и женщиной должна быть действительно первой». Вот ведь, как в него бедного кто-то глубоко вколотил эту мысль, что даже будучи уверенным, что перед ним продажная девка, и одурманенным какими-то травами, Оберан потребовал позвать духовника, чтобы заключить брак. Он наверняка в тот момент воспринимал всё как шутку! Девицы в кабаре в шутку надели белые рясы, изображая из себя жриц храма, а управляющий заведения по его просьбе пригласил старика, сыгравшего роль духовника. Самая большая ирония всего произошедшего состоит в том, что жениться-то Оберан женился и даже по-настоящему, а вот как девственником был, так и остался.

Похоже, всё-таки какой-то смешок вышел из меня, так как Оберан вскинул на меня голову и хмуро спросил:

– Что здесь смешного?

– Ничего, – с абсолютно честными глазами соврала я. Двуликий Бес! Да он же стесняется меня до сих пор! Вон какой лихорадочный румянец на щеках! – Я просто вспомнила, что между нами этой ночью ничего не было.

– Уверены? – я почувствовала, как напряжение, до этого сковавшее его плечи, чуть отпустило мужчину.

– Уверена, – смело заявила я. Ох, такое бы точно ни я, ни он не забыли бы!

– Как же… ну… – И он бросил робкий взгляд на мою шею и грудь, где гордо наливались синевой засосы после нашей бурной ночи, и покраснел до корней волос.

– Так вы же сами попросили показать, как доставляют удовольствие женщинам, и что делают перед тем, как её соблазнить. – Вот это я почему-то вдруг отчётливо вспомнила именно сейчас. Одурманенный неизвестными травами и пустынным игольником, Оберан стремился доказать мне и себе в первую очередь, что никакой он не импотент.

– А ты не девственница? – спросил супруг с недоумением в глазах, до которого вдруг дошло, чему я его учила этой ночью.

– Нет, – я развела руками.

Я не была девственницей и не стеснялась этого признать. Мне всегда казалась идея, что первая близость должна быть в первую брачную ночь, лишь глупой мечтой восторженных пятнадцатилетних девочек в розовых очках. Мне уже почти тридцать, я давно познала эту сторону жизни и ничуть не жалею. Глупо себя ограничивать в чём-то из-за древних традиций. Это как не есть морковь, пока не встретишь того самого принца на белом коне. Я уже не говорю о том, что есть шанс и вовсе его никогда не встретить. Или же мечтать год за годом о хорошей, зрелой, хрустящей морковке, встретить принца, выйти замуж и выяснить, что у принца этой морковки нет или она слишком маленькая. Лучше уж знать заранее, какая морковка у принца, за которого собираешься выйти замуж, чтобы не совершить ошибку.

– А, ну да… – с разочарованием ответил Оберан и отвёл взгляд.

Я осознала, что он до сих пор допускал возможность, что я в кабаре лишь танцевала, но не оказывала дополнительных услуг всевозможным конюхам, извозчикам и прочим мужчинам, кто соскучился по женской ласке и имел за душой пару монет. «А, пускай думает, что хочет!» – разозлилась я на саму себя. В конце концов, сам пришёл в «Райский остров», чтобы снять девку на ночь, а теперь от меня нос воротит. Как-то это… двойными стандартами попахивает!

– Надевайте, пожалуйста, рубашку и спускайтесь в столовую. Надо обсудить наш новый социальный статус. Встретимся за завтраком, – произнёс Оберан и бочком вышел из спальни, стараясь на меня не смотреть.

Похоже, моё признание, что я не девственница, потрясло его до глубины души, и ему требовалось время, чтобы переварить информацию.

Я кое-как завязала мужскую рубашку на себе, скрыв засосы и золотую вязь брачной татуировки, а затем спустилась следом за своим супругом в столовую. Пока я искала нужную комнату, изо всех сил крутила головой по сторонам и старалась не завизжать от восторга. Всё-таки я была реставратором и на один только беглый взгляд могла определить стоимость той или иной вещи. Вот, казалось бы, ничем не примечательная напольная ваза, но она, между прочим, принадлежит к эпохе правления Эвона Завоевателя. Вот в таких вазах хранили магические заряды для пушек. А это… Да я готова дать руку на отсечение, что это подлинник кисти самого Ароса Арваровского, величайшего художника, ослепшего ещё в младенчестве! Никто доподлинно не знает, как он рисовал эти картины, но до сих пор никому не удавалось скопировать технику кисти этого гения! Я как профессионал своего ремесла буквально кожей ощущала, что воздух этого дома пропитан ароматом различных артефактов и уникальных старинных вещей. О-о-о… Наверняка обычные гости особняка Ашенхай не догадывались о том, насколько богат его владелец, но лично я, подходя к столовой, уже поняла, что Оберан очень и очень состоятельный молодой человек. А с каким вкусом всё подобрано! Интересно, он сам обставлял свой дом? Неудивительно, что, решив, будто я бордельная девка, Оберан распереживался, что я – охотница за его состоянием. А уж после того, что он подслушал из разговора Ванессы и Аполлония…