Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После трагической гибели Коцебу все его семейство перебралось в Россию. У него было 12 детей. Большинство из них обрели в России новую родину, многие добились заметных успехов. Отто Коцебу совершил вместе с Крузенштерном первое в России кругосветное путешествие и сам впоследствии стал известным мореплавателем; художник Александр Коцебу писал батальные картины, полное собрание его работ хранится в Эрмитаже (среди лучших работ Коцебу — картина «Русские в Берлине»); Павел Коцебу, русский генерал, участник Крымской войны, проявил себя как доблестный и храбрый воин.
Преподавателем русского языка великой княгини Александры Федоровны (дочь прусского короля Фридриха Вильгельма III, в девичестве принцесса Шарлотта) был поэт Василий Андреевич Жуковский. Зимой 1821 г. он был причислен к ее свите во время предпринятого великокняжеской четой путешествия на воды в Германию. Берлин — родной город супруги будущего русского царя Николая I — стал первой большой остановкой в поездке.
Жуковский ехал в Берлин первый, но не строил особых планов относительно пребывания в прусской столице. «Еду прямо в Берлин, — писал он, — где пробуду до начала марта. Это не лучшая часть моего вояжа: буду видеть прусский двор — тут нет поэзии, но буду видеть Шиллеровы и Гетевы трагедии, буду слушать лучшую музыку — это поэзия». Но вышло так, что именно благодаря прусскому двору русский поэт стал свидетелем и участником событий, которые впоследствии составили одно из главных впечатлений его жизни. Прибытие дочери и ее супруга, будущего русского царя Николая I, в Берлин король распорядился отметить великолепными празднествами. Главным стало театрализованное действо «Лалла Рук», поставленное по мотивам одноименной «восточной» повести Томаса Мура, ставшей тогда широко известной в Германии и Франции.
Исполнительница роли Лаллы Рук великая княгиня Александра Федоровна. Картина Кристины Робертсон
В повести рассказывается о романтическом путешествии индийской принцессы Лаллы Рук к своему жениху, бухарскому принцу Алирису, в Кашмир, где они должны были обручиться и отпраздновать свадьбу.
Сценарий театрализованного действа был написан так, что в образах восточных жениха и невесты легко угадывались черты Александры Федоровны и ее супруга, а также обстоятельства путешествия немецкой невесты русского великого князя из Берлина в Петербург, которое она проделала перед свадьбой.
В основу режиссерской идеи лег принцип чередования живых картин, в которых были представлены эпизоды четырех поэм, входивших в «повесть». Перемена картин отражала этапы пути, проделанного свадебным поездом принцессы. В последнем эпизоде на празднично убранной ладье невеста вместе со свитой переправлялась через реку к дворцу принца. Тот выходит навстречу, и Лалла Рук узнает в нем поэта, который сопровождал ее во время всего пути, развлекая прекрасными стихами и песнями. Надо ли сомневаться в том, что главные роли исполнили Александра Федоровна и ее супруг? Русской княгине тогда было 23 года, она выглядела потрясающе красиво и в жизни, и в роли индийской принцессы.
Других героев представления изображали члены королевского дома и часть русской свиты. В спектакле было более 120 действующих лиц. Общее руководство подготовкой действа осуществлял директор Берлинского королевского театра граф Карл фон Брюль; декорациями, костюмами и сценическими планами занимался художник-архитектор Карл Шинкель; музыку написал придворный композитор Гаспаро-Луиджи Спонтини.
Праздник состоялся 27 января 1821 г. в Королевском дворце, где большой зал и ряд комнат были превращены в сценические площадки. Антракты между действиями заполнялись танцами.
Жуковский был в восторге от зрелища.
«Несравненный праздник… — писал он в своем дневнике, — всему давала очарование великая княгиня; ее пронесли на паланкине в процессии — она точно провеяла надо мною, как Гений, как сон; этот костюм, эта корона, которые только прибавляли какой-то блеск, какое-то преображение к ежедневному, знакомому; эта толпа, которая глядела на одну; этот блеск и эта пышность для одной; торжественный и вместе меланхолический марш; потом пение голосов прекрасных и картины, которые появлялись и пропадали, как привидения, живо трогали, еще живее в отношении к одному, главному, наконец, опять этот марш — с которым все пошло назад, и то же милое прелестное лицо появилось на высоте и пропало вдали — все это вместе имело что-то магическое!»
Заложенная Петром I традиция направления за границу на учебу подданных России получила продолжение в XIX в. В Берлин русские ехали учиться как по направлению правительства, так и частным спсобом, опираясь на свои средства. Для многих из них Берлин стал не только «учебной аудиторией», но и школой жизни.
Римское право для России
Довольно большая группа студентов — кандидатов правоведения была направлена российским правительством в недавно основанный Берлинский университет (ныне Университет имени Гумбольдта) для изучения юриспруденции в 1829 г. В российском отделе университетского архива (Русской библиотеке) сохранились журналы учета, куда вносились сведения о русских студентах, учившихся в университете. Когда в 1933 г. нацисты сжигали на площади перед университетом книги неугодных им авторов, о Русской библиотеке забыли.
Берлинский университет в 1850 г. Гравюра Альберта Пэйна
Поездка была организована с высочайшего соизволения Николая I по инициативе Михаила Михайловича Сперанского (1772–1839), выдающегося государственного деятеля времен Александра I и Николая I, крупного реформатора и законотворца, составителя «Полного собрания законов Российской империи» в 45 томах, награжденного за это Андреевской звездой. Сознавая недостаток в России квалифицированных юристов, Сперанский основал «Высшую школу правоведения», в которую по «дарованию, поведению и успехам» в российских учебных заведениях отбирались наиболее способные студенты. Отправляя студентов в Берлин, Сперанский постарался, чтобы там для них были обеспечены хорошие условия для жизни и учебы. Научными руководителями русской группы выступили основоположник «исторической школы права», известный ученый Фридрих Карл фон Савиньи и ректор Берлинского университета Кленц. Занятия проводились по специальной программе, разработанной в России с упором на самые важные для нее проблемы правоведения. Во главу угла ставилось изучение римского права, которое, по мнению российских властей, могло наилучшим образом способствовать успокоению в умах мечтавших о реформах западников, одновременно препятствуя распространению «в русской общественной мысли праворадикальных течений, черпавших вдохновение в славянофильской традиции».