А разве можно людям без совести доверять знание о таких тонких вещах, которые постигали алхимики в своих скрытых от глаз людей лабораториях?! Вспомните письмо Ньютона Ольденбургу. Ведь основной секрет алхимии заключается в том, что существует способ манипулирования материей и энергией. И этот способ позволяет создавать то, что в современной науке называется силовым полем. Причем такое силовое поле воздействует не только на предметы манипулирования, но и на самого наблюдателя. Последнее для алхимиков куда более важно, и в соответствии с этим первовеществом для них является не что иное, как собственное тело, а процессом Великого делания – неустанная духовная практика. Истинный алхимик не ищет способа расщепить атом во что бы то ни стало, как это делают современные физики, не стремится вызывать реакции лишь в целях постижения химических свойств того или иного вещества, и потому алхимия и химия не являются разделами одной науки – это совершенно отдельные и самостоятельные области знания. Алхимик стремится войти в духовное единство с природой и, выращивая свое первовещество, прежде всего выращивает и воспитывает самого себя.

Поэтому в первой же главе своего основного труда один из знаменитейших средневековых адептов, Николя Фламель, пишет, что алхимику необходимо избавиться от двух главных опасностей, порождающих все грехи человечества – от жажды и страха. Только избавившись от них, можно очиститься по-настоящему и приготовиться к постижению истинной чистоты – к осознанию и обретению подлинного единства, пронизывающего все сущее. Во второй главе «Иероглифических фигур» он говорит: «Мне хотелось бы, чтобы после… размышлений… у нашего искателя полностью открылись глаза духа и он пришел к заключению, что… все эти фигуры и пояснения к ним не предназначены для людей, незнакомых с наукой о металлах и трудами философов и недостойных, таким образом, именоваться Сынами Доктрины. А поспешность… всегда от дьявола и является заблуждением».

Итак, если принять все перечисленные позиции – а алхимики, начиная с Гермеса Триждывеличайшего, вполне недвусмысленно демонстрируют их приятие, – придется признать и то, что мир есть Творение, которое неизбежно предполагает существование некоего единого творящего принципа. И истинное занятие алхимией невозможно без действительной веры в Единую Творящую силу всего сущего. Все остальное будет несомненным шарлатанством, слепыми попытками случайно наткнуться на сокровище, равносильными простому кладоискательству.

Алхимия не только не сдала своих позиций за четыре тысячелетия, прошедших с предполагаемого нами дня ее появления, но сегодня, в начале XXI века, вновь претендует на звание единственно подлинной науки. В последнее время появляется все больше книг по алхимии и астрологии, которые еще совсем недавно всякий серьезный человек полагал дисциплинами вполне оккультными. Более того, когда все идеологические оковы наконец пали, алхимию даже пытаются преподавать в университетах, как преподают историю масонства, а астрологические прогнозы постоянно печатаются во множестве изданий. Впрочем, и это уже было. В конце 30-х годов XIX века можно было прочитать в газетах объявление некоего профессора Б. из Мюнхена об открытии им публичного чтения курса герметической философии. Однако прежде чем признать необходимость преподавания алхимии в университетах, следует учесть следующее.

Объективная наука предполагает использование точной техники. При этом в целях максимальной объективности никоим образом не принимается в расчет состояние души наблюдателя, и его может заменить даже компьютер. Такая механизация сознания без углубления в суть дела доступна всем, и именно поэтому обучать этой науке относительно легко. В случае алхимии мы оказываемся перед совершенно иной формой деятельности, в результате чего a priori даже создается впечатление, что алхимия и объективная наука полностью противоположны. Но это не совсем так. Да, алхимия – это прежде всего Искусство, а не техника. Но алхимик, уверенный в том, что с Богом возможно все, именно благодаря своей вере не забывает о неразрывном единстве всего сущего. И именно это единство позволяет ему учитывать в своей практике влияние на весь процесс Делания не только космических излучений видимых и невидимых объектов, но и самой личности исследователя, его внутреннего состояния. Как раз то, что полностью и бесповоротно отвергает чистая наука.

Конечно, ни в какой науке умение не приходит без соответствующих знаний и их постоянного применения на практике. Даже открытия, сделанные, казалось бы, благодаря озарению, на самом деле становятся возможными лишь в результате длительных и усердных занятий. Но, оставаясь только ученым, в современном понимании этого слова, невозможно проникнуть в некое тайное тайных природы, в ее святая святых, ревностно охраняемое от нечистоплотных намерений и помыслов. Только смирившись, только полностью посвятив себя Богу, можно получить разрешение на использование некоторых Его секретов в Его благих целях. Иного пути для постижения тайны тайн не существует. Поэтому если и следует преподавать алхимию, то разве что в монастырях, да и то не всем подряд, а строго индивидуально. Ибо, согласно глубочайшему убеждению алхимиков, не бывает универсального подхода к индивидуальному движению. А значит, и лекции по алхимии могут носить лишь обзорный и отвлеченный характер. Никакого секрета алхимии это, конечно же, не откроет. Но вряд ли правы и те, кто боится, что открытие секрета алхимии приведет к повсеместному изготовлению золота и, как следствие, к обесценению всех ценностей и повальному бездельничанью. Тут все не так просто. Во-первых, золото совсем не является полной и адекватной заменой хлебу насущному; сколько бы золота мы ни накопили, производить хлеб все равно придется. А во-вторых, алхимия сама препятствует проникновению в ее секреты благодаря внутренней сложности, присущей Великому деланию.

Внутренняя и внешняя сложность алхимии такова, что научиться превращать свинец в золото мимоходом практически невозможно. На это нужно потратить всю жизнь и все состояние, не имея при этом никаких гарантий успеха. Тонкие материи недоступны всем и каждому – и не могут, не должны быть доступны. Очевидно, что знание используемых веществ необходимо, но ни в коем случае не достаточно. Истинным алхимиком может стать только посвященный. А посвящение предполагает не только посвящаемого, но и посвящающего. И этим алхимия разительно отличается как от химии, так и от всех прочих наук, в которых эксперименты, проводимые при определенных условиях, всегда приводят к фиксированному результату.

В завершение приведем последний пассаж из трактата Парацельса «Руководство по изготовлению и применению философского камня»: «Оставим в стороне варку, возгонку, очистку, отражение, растворение, извлечение, сгущение, брожение, осаждение; инструменты, стекла, реторты, изогнутые трубы, герметические сосуды, глиняные чаши, горны и отражательные печи; мрамор и уголь – и только тогда мы с пользой сможем отдаться алхимии и медицине». Яснее не скажешь.

* * *

В этой книге мы предлагаем вниманию читателей, помимо вышеупомянутого очерка проф. И. И. Канонникова, во второй части – историко-теоретическое исследование, сделанное великим энтузиастом алхимии французским ученым XIX века А. Пуассоном «Теории и символы алхимиков»; в третьей – три вполне типичных алхимических трактата XIII и XVII–XVIII веков. Все тексты публикуются с незначительными сокращениями и сопровождаются важными, прежде всего для понимания сути происходящих в алхимической практике процессов, комментариями. В конце книги для удобства читателей приведены имена наиболее известных ученых, сыгравших заметную роль в развитии алхимической теории и практики, с кратким описанием их жизни и деятельности.