Бяки чрезвычайно музыкальны, даже самые упитанные из них двигаются плавно и грациозно. Стоит бяке заслышать музыку, как она теряет голову, всецело отдаваясь во власть мелодии. В следующий момент Аля почувствовала, что начинает пританцовывать помимо воли. Ноги сами понесли её из пещеры на поляну, к свету, в самую гущу танцующих.

– Эй, ты куда, с ума сошла? – запищал Мишель. Но было уже поздно: Аля привлекла к себе внимание. Существа вокруг толкали друг друга локтями и показывали на неё пальцами.

– Смотрите, эта бяка только что вышла из пещеры. Очевидно, это помощница Верховной, – доносилось со всех сторон.

Но Аля не слышала ни перешёптывания, ни писка Мишеля, она была слишком увлечена танцем: три приставных шага вправо, хвост трубой, шаг вперёд, пошевелить ушами по часовой стрелке, теперь три шага влево…

Когда музыка смолкла, вспотевшая, но очень довольная собой бяка плюхнулась за ближайший столик. Мишель, никем не замеченный, прошмыгнул вслед за ней и спрятался под кружевной скатертью из листьев. Стол был пуст – никакого угощенья, зато сидящие за столом фефёлы тут же уставились на неё любопытным, оценивающим взглядом. Выглядели фефёлы очень нарядно, а в руках они держали настоящие кожаные сумочки, как у людей. Пёстрые бантики украшали фефёл с головы до ног – висели на челке, обвивали запястья и лодыжки, торчали из тоненьких косичек на спине.

Аля наконец отдышалась и тоже посмотрела на фефёл. «Кажется, я их уже где-то видела, – промелькнуло в голове. – А, вспомнила! Это ведь те самые фефёлы, которых мы встретили с Вилли по пути на праздник. Они ещё драться собирались».

– Как тебя зовут, бяка? – спросила одна из фефёл, наматывая локон на пушистый пальчик.

Аля только открыла рот, но тут Мишель под столом изловчился и укусил её за лапу.

– Не говори ей своего имени ни в коем случае! – тараторил мышонок.

– Ага, – кивнула Аля, потирая укушенное место.

– Что значит «ага»? – настойчиво переспросила другая фефёла, с прямыми чёрными волосами. – Мы спросили, как тебя зовут. Отвечай.

– Агата. Меня зовут Агата, – нашлась Аля.

– Странное имя, правда, Тереза? – обратилась одна фефёла к другой.

– Правда, Тамара. В лесу таких имён не бывает. Дурацкое имя.

– Эй, полегче, – возмутилась Аля.

– Тереза, а ты заметила, что эта бяка только что вышла из пещеры? – фефёла неторопливо достала из кожаной сумочки маленькое зеркальце в медной оправе и принялась изучать своё лицо. У Али душа ушла в пятки. «А вдруг эти фефёлы тоже были на Большом Совете? Они вполне могли прийти в Круглый зал раньше, чем она. Фефёлы ведь повыше бяк, и ходят они быстрее… А вдруг они догадаются, вдруг они уже знают, что это она подслушивала там, в пещере?»

Бяка затрепетала от страха.

– Знаешь, Тамара, мне кажется, она шпионка, – фефёла продолжала теребить золотистый локон. – По-моему, это она подглядывала за Большим Советом, – произнесла фефёла, словно читая мысли Али.

– Держись уверенно, не бойся, у них нет доказательств, – шептал Мишель из-под стола.

– О чём это вы? – невинно хлопая глазами, спросила Аля, но внутри у неё всё оборвалось. – Я пришла совсем с другой стороны, – внешне спокойно продолжала бяка. – А этот столик, между прочим, я заказала месяц назад.

– Ты заказала столик? – фефёлы захихикали. – Значит, ты богатенькая?

– Ну… не то чтобы очень, – растерялась Аля.

– Ладно, тогда угости нас ужином, и мы сразу про тебя забудем, – Тамара сложила зеркальце и спрятала его в сумочку.

– Но у меня нет ни бубля! – вскрикнула Аля.

– У нас тоже, – улыбнулась Тереза.

Фефёлы очень любят, когда их угощают, – вспомнила Аля. – Только того и ждут. А если бы они меня действительно узнали, давно позвали бы охрану.

– Эй, Липа, подойди-ка сюда, – опять, словно в ответ на её мысли, крикнула Тамара и помахала буке рукой.

Бесцеремонно расталкивая существ локтями, к их столику уже начал пробираться бука Липа, но тут в толпе мелькнули знакомые розовые уши.

– Официант! – отчаянно завопила Аля.

Чёрный смокинг, белая рубашка, чёрная бабочка, длинные пышные усы – перед ней стоял Вилли и улыбался всеми пятьюдесятью зубами. «Только бы он не проговорился, что мы знакомы, – мысленно взмолилась Аля. – Я же сказала фефёлам, что меня зовут Агата…». Но Вилли, кажется, о чём-то догадался по её лицу.

– Ух, что будете заказывать? – спросил Вилли, словно видел её впервые.

Аля едва перевела дух и выпалила:

– Для моих лучших подруг фефёл – гоголь-моголь, медовое желе, берёзовый сок, ореховый салат, квашенную заячью капусту, валерьянку, мелиссовый чай, брусничное варенье и… малиновый сироп. Это для меня, – добавила Аля. Тем временем к столу подошёл туповатый Липа.

– В чём дело? Кто меня звал? – строго спросил он, сжимая в корявой лапе дубинку.

– Всё в порядке, просто тут пробегала бяка, похожая на шпионку, но она уже убежала. Только что. Скорей всего, мы обознались, – сказала Тамара, поправляя причёску.

Липа обвел их недоверчивым взглядом.

– Если узнаю, что вы что-то скрываете, я вам всем головы поотрываю, – грубо сказал бука. – Не на что будет бантики завязывать. Ладно. Если что, сразу меня зовите. Просто руки чешутся! – Он взмахнул дубинкой и ушёл, бормоча себе под нос: «Терпеть не могу фефёл!»

– Внимание, внимание, – донёсся скрипучий голос Старого Пня. – Сейчас её величество Верховная почтит своим присутствием наш праздник.

В наступившей тишине на Большую Поляну горделивой поступью вышла Верховная. Появилась она из той же самой двери, откуда и бяка Аля совсем недавно. «Повезло же мне, что я не встретилась с ней там, внутри», – подумала Аля.

– Существа, – произнесла Верховная громовым голосом, – я буду краткой. Колдобой начинается!

Над лесом грянула музыка. Верховная хлестнула кнутом превращений по траве перед собой, и на поляне мгновенно возник самый настоящий ринг. Старый Пень, на ходу завязывая появившийся из воздуха чёрный пояс, неуклюже перелез через ограждение.

– Арбитром я назначаю Старого Пня, – провозгласила Верховная и уселась на трон, сотворённый тем же кнутом.

– Прошу выйти первую пару согласно жеребьёвке, – сказал Пень.