всегда были творожок и сметана. Или сырники. Или запеканка. Или ватрушки, творожные печеньки и прочие творожные пироги, потому что дядька-молочник чуть не в половину дней не мог к нам проехать.

Четырнадцатого июня, переждав до обеда, Рашидка обул резиновые сапоги и пошёл, стараясь держаться слегка подсохшей обочины, в нашу альма матер, где и получил свидетельство об окончании средней школы, а потом, как говорится, чтоб два раза не вставать, сразу отнёс документы в цех производственного обучения, где ему сообщили, что он зачислен в группу по специальности «Портной верхней одежды пальтово-костюмного ассортимента», начало обучения, как положено, первого сентября. И нет ли у вас ещё шкурок, цех готов выкупить всё что есть по прежней цене. Не знаю, что толкнуло Рашида под локоть, но он ответил, что уже обещался сдать шкурки в заготконтору, по прейскуранту: по три пятьдесят. Портнихи заторопились и согласились по три пятьдесят, фиг с ним. Но прям так срочно надо, они аж кушать не могут.

Поскольку никаких немедленных планов у нас на шкурки не было, мы решили оставить на непредвиденный случай штук пять (к примеру, тому же Рашиду практиковаться), а остальные загнать по спекулятивной цене. Шучу. На самом деле, цена как раз была вполне честная. И пятнадцатого, пользуясь хорошей погодой, Рашидка загрузил шкурки в количестве четырёхсот десяти и поехал.

«Колхозная» выгода получилась на двести пять рублей больше, чем могла бы быть. Вова такой хозяйственный подход оценил и немедленно выдал Рашидке из этих денег тридцать пять рублей премии.

Потом Таня неожиданно подошла ко мне с вопросом: а можно ли, если две её подружки тоже хотя бы ненадолго приедут пожить на юннатской станции? Дескать, очень просились.

С одной стороны это было внезапно, а с другой — не этого ли мы хотели?

Я пошла, посоветовалась с Вовкой, а потом мы совместными усилиями сочинили «Правила внутреннего распорядка» для временных членов ДСЮНиОСХ «Шаман-камень». Получилось типа летнего трудового лагеря: мы детей берём бесплатно, обеспечиваем кормёжку и всякие проживательно-гигиенические условия, но они обязательно должны помогать по хозяйству. Допустим, те же веники для коз вязать, на выпас с ними гулять по противопожарке или ещё что-нибудь такое же несложное. Только давайте не прямо сейчас, а где-то через неделю-полторы, а то в одном доме, где собирается вся родня, будет тесно и неудобно.

И, конечно, не просто с согласия, а с письменного заявления родителей, чтоб никаких потом к нам дурацких претензий.

Таня всё равно обрадовалась, и поскорее засобиралась домой с отцом, потому как до конца достройки второго дома всего ничего осталось, а ей хотелось сообщить девчонкам суперважную новость прямо сейчас. Да и пусть скатается.

Вовка тоже собрался и к деду помчал, на велике. Клинок под шпагу он за эти дни до ума довёл, теперь ему рукоять и гарда была нужна, и не абы какая, а конкретная, по его эскизу и по его размеру кисти (а кузнеца знакомого нет, а у деда — наверняка есть!). Попросил, если придётся задержаться, чтоб Рашидка его в сараях по утрам поподменял. Хотел Наташку с собой скатать, деду с бабушкой показать — ни в какую не поехала. Ну, понятно: тут у неё подружка, игры с утра до вечера и всё такое…

Семнадцатого июня (по солнышку) к нам приехал Пал Евгеньич. Я даже удивилась. Обычно он чаще чем раз в месяц нас не навещает — а тут только виделись, восьмого же? Я пригласила его в дом, налила чаю, печеньки поставила.

Журналист выглядел… как-то странно.

— Оленька, а вы разве дома совсем не бываете?

Я заподозрила какой-то подвох и не ответила ни да, ни нет:

— Так ведь лето же, Павел Евгеньевич! Дача, свежий воздух, успеваем надышаться.

— Это, Оленька, всё здорово, однако председатель горисполкома попросил меня подъехать к вам лично, а то на звонки никто не отвечает, дважды телеграммы срочные посылали — никто не реагирует…

Тут мне как-то не по себе стало.

— А что случилось-то? Вроде ж всё нормально было? Или мы при вьетнамских гостях что-то не то сказали?

— Да Бог с вами, Оленька! — махнул рукой Пал Евгеньич, поразив меня религиозным оборотом. — Что вы себе придумали! Всё прекрасно прошло. Напротив даже, Виктор Степаныч именно касательно вашей книги дал поручение по линии издательства — немедленно поставить в план. Срочно. Нужно ваше присутствие и родителей. У вас есть возможность сейчас до города съездить? Я бы вас подбросил.

— М-б-у-ф-ф-ф… — только и сказала я. — А родители оба на сессии. В Улан-Удэ…

— М-м-м-хм-м-м… Хм… И надолго?

— Ну, ещё неделю где-то.

— М-гм… — Пал Евгеньич озадаченно потёр лоб. — А давайте так: мы с вами поедем в издательство, вы отдадите им рукопись, чтобы с ней уже начали работать, мы возьмём договор… Мы даже можем его прямо там заполнить, правильно? А потом кто-то из родителей приедет и распишется, м?

— Шикарный план. А возьмут?

— С руками оторвут! Им уже из исполкома всю плешь проклевали.

— О, Господи… А назад я как?

— Я подвезу, не переживайте.

— Ну, поехали. Сейчас, документы возьму только.

Про издательство рассказывать особо не буду, там всё было обычно. Товарищ редактор смотрел на нас мрачно. Ещё бы! Только он язву подлечил, а тут опять я.

На обратном пути на плотине мы неожиданно увидели Вовку.

— Ой, остановите, остановите! — попросила я и выскочила на обочину, замахала руками.

— Ты чего тут? — удивился Вова и кивнул вышедшему из машины журналисту: — Здрассьте.

— В издательство ездили! — я так рада была его видеть, прям до посинения. И тут увидела готовую шпагу! С эфесом! — Сделал?!

— Сделали. Ты не поверишь, но большинство людей готовы работать сверхурочно, если им светит хорошая премия.

— Отчего же не поверю… Весьма достойно получилось.

— Да вообще красавица! Подержи вот, — Вовка вручил мне шпагу, которая традиционно показалась мне слишком тяжёлой, хотя он, как обычно, уверял, что она лёгкая и удобная.

Павел Евгеньевич подошёл и тоже полюбопытствовал:

— Серьёзная вещь! Я смотрю, как «Мушкетёры» по телевизору пошли, сразу во дворах стук не умолкает, мальчишки вырезают… А у вас прямо как настоящая, можно подержать? — он протянул руку, и Вова передал ему шпагу. — Однако! Действительно, сильно тяжелее деревянных. И ручка такая…

— Это называется «эфес», — пояснил Вова и принял шпагу обратно, — а вот эта чашка, конкретно — гарда, для защиты руки.

— А что за материал?

— Стеклотекстолит. Получается макет, по весу максимально похожий на стальной клинок. Если под металл покрасить, вообще похоже будет. Это для исторического моделирования.

— Ну, я смотрю, у вас интересы разнообразные! — покрутил головой