засылать на Украину оуновских эмиссаров: в 1986 году прибыло десять эмиссаров, в 1987 году — уже двадцать шесть. Большинство открыто вступало в контакты с националистически настроенными лицами, в том числе диссидентами.

В КГБ отмечали, что основные установки со стороны ОУН нацелены на «подогревание националистических настроений и рост сепаратистских тенденций».

В чем это заключалось? В первую очередь в пропаганде идеи, что проблемы Украины автоматически решатся ее выходом из состава СССР. К идее подбирали «исторические факты», что Украина давно тяготеет к «самостий-ныцким» и «соборницким» основам государственности. Пригодился и раскрашенный в националистические тона Шелест.

Получилось классическое «разделяй и властвуй».

Одним из первых легальных рупоров националистов стала созданная в 1989 году партия «Народный Рух Украины».

8—10 сентября 1989 года состоялся ее учредительный съезд. Среди гостей был один из лидеров польской «Солидарности» Адам Михник. В частном разговоре он удивился обилию звучавших на съезде «спекуляций вокруг национального вопроса». По его словам, все это может в перспективе привести к гражданской войне и распаду Украины. Прогноз многоопытного Михника полностью оправдался в 2014 году, когда руховская идеология фактически стала официальной для Украины и против нее решительно выступил юго-восток страны — Крым, Донбасс, Луганщина.

К сожалению, националистическая идеология «Народного Руха» надолго пережила саму партию, которая оказалось нежизнеспособной.

Второй президент Украины Леонид Кучма впоследствии справедливо отметил, что «звездным часом Руха был по существу только первый час его существования». И дальше: «Ребята из Руха были очень хорошими пропагандистами. Но надо сказать ради справедливости, что перед ними стояла не такая уж трудная задача. Наши люди были давно готовы поверить, что Украина богаче всех в Советском Союзе. Мало кто сомневался, что после выхода из Союза она быстро станет процветающей страной».

Пропагандой все и ограничилось. «Рух» оказался мертворожденной партией и не сумел принять участие в реальной политике. В странах, на которые ориентировались и которым завидовали руховцы, политические партии европейского образца сложились еще до распада СССР и смогли взять на себя ответственность за страну после развала Союза, сформировать власть и проводить нормальную экономическую политику. А «Рух» так и застрял на протопартийной стадии. Он слишком долго шел к тому, чтобы стать официальной партией. А как только стал, немедленно начал разваливаться и раскалываться. После нескольких громких скандалов раздробленные остатки «Руха» вошли в состав других партий и растворились в них.

Недолго удержались на плаву и диссиденты. Их звездный час тоже получился коротким. По сути, они стали жертвой своей собственной подрывной работы.

С их помощью, на основе их идей и мыслей Запад накопил огромный опыт антисоветской пропаганды, научился противопоставлять и разжигать вражду среди народов СССР, искажать историю. Отвечать на такие вызовы Советскому Союзу становилось все сложнее — и особенно на Украине.

Идеологи в Киеве реагировали на диверсии Запада крайне медленно и всегда с оглядкой на Москву, не желая брать на себя ответственность за решения. В результате вечно опаздывали с ответами.

Например, на сотни статей советологов по теме «голодомор — это уничтожение украинского народа» советская украинская историография сначала отвечала табуированным молчанием и только в 1990 году выпустила сборник «Голод 1932–1933 года в Украине: глазами историков, языком документов». Поздно и недостаточно: спустя год СССР развалился.

После развала СССР Запад свернул поддержку диссидентов. Даже Фонд помощи политзаключенным (тот, куда якобы давал деньги Солженицын) фактически упразднили — за ненадобностью.

Получилось некрасиво.

Бывший украинский диссидент Семен Глузман в изданной в 2008 году книге «Рисунки по памяти» пишет: «Лет шесть-семь назад я послал письмо Наталье Дмитриевне Солженицыной. В это время остался без финансирования открытый мною в Киеве медицинский центр для старых лагерников эпохи Сталина и болеющих диссидентов брежневской поры. Просил о какой-либо помощи для этого центра из фонда Солженицына. Обилие общих знакомых и моя специальная известность позволяли мне надеяться на ответ, если уж не на деньги для центра. Мне не ответили. Никто».

История не уникальная. До сих пор журналисты периодически пишут о умирающих в нищете старых диссидентах, которым не на что купить еду. С объективной точки зрения ситуация логичная: с девяностых годов диссиденты перестали приносить Западу пользу и превратились, как в известном фильме Сидни Поллака, если не в загнанных, то в списанных лошадей. Свою печальную роль они выполнили.

Во время перестройки в независимую Украину начался исход украинских националистов с Запада. Они переезжали сами, переносили свои структуры, укреплялись, укоренялись и обрастали «своими людьми».

В Киеве готовились к открытию представительства западных грантовых фондов, в том числе фонда Сороса «Возрождение», к чьим подопечным скоро накрепко прикрепится название «соросята» и которые сыграют заметную роль в превращении Украины в анти-Россию.

Насколько серьезной была поддержка националистов на Украине?

Принято считать, что националисты в основном жили на Западной Украине. Это более или менее верно, но важно уточнить: немалое число тех, кто воевал на Западной Украине против советской власти в годы Великой Отечественной войны, были рассеяны по всей республике. Многим запретили селиться на Западной Украине, и они жили под административным надзором в других регионах республики.

Сколько их было? Сотни тысяч человек.

Об этом можно судить хотя бы по амнистиям, которые советская власть периодически объявляла оуновцам.

12 февраля 1945 года президиум Верховной Рады и Совет народных комиссаров УССР приняли два обращения: к участникам УПА и УНРА с предложением сложить оружие, а к населению западных областей Украины — прекратить противостояние в обмен на полное прощение. За год возможностью воспользовалось более ста тысяч человек.

В 1955 году по инициативе Хрущева реабилитировали граждан, сотрудничавших с оккупантами в годы Великой Отечественной войны. Из мест заключения вышло тоже около ста тысяч украинских националистов.

Еще столько же, по подсчетам историков, вернулось со временем на Украину с Запада, куда они сбежали в годы войны.

Учтем и особенности социальной среды.

По статистическим данным КГБ УССР, в 1972 году только на Украине проживало 132 тысячи участников движения ОУН и УПА и их «активных пособников», около 40 % которых «оставались на враждебных позициях».

По состоянию на август 1981 года КГБ УССР держал в поле зрения более 75 тысяч бывших повстанцев.

Приплюсуем