Ректор в лице не изменился, но вот глаза… Когда кто-то из студентов ошибался, взгляд Бенедикта действовал куда лучше неуда в журнале.

«Тебе есть чем гордиться. Но это не значит, что остальные хуже тебя», — мысленно обратилась я к мужчине и поджала губы, выдержала его давление и возвращая магу его же неприязнь.

— Мисс Лост, я не смешиваю личное с работой. А отбор и все происходящее вне стен академии — личное, — вкрадчиво произнес он.

— Могу ли я считать, что, если переступлю черту, случайно или даже не совсем, и нагрублю вам, то даже тогда вы не откажетесь от только что сказанного? — Я знала свою порывистость и понимала, что, если мне предложат что-то унизительное, могу не сдержаться.

— Верно. Но крайне не советую вам это делать.

— Почему?

— Потому что личные проблемы я и решаю иначе, чем академические. Совсем иначе, — глубоким голосом ответил Бенедикт. Он чуть наклонился, глядя прямо в мое лицо, и лишь убедившись, что достаточно испугал меня, вновь откинулся на спинку кресла. — Четыре года назад одна из студенток академии стала подрабатывать в лавке на улице теней. Между прочим, опасное место для молодой девушки. Но пока студенты академии не нарушают закон, в личные дела я не вмешиваюсь. Так и оставалось до поры до времени, но однажды совершенно случайно мне становится известно, что та самая лавка продает лучшие зелья в Бурсбурге. Я отправляю своего человека проверить заведение, и мне приносят интересные вести. Вы ведь понимаете, к чему я веду?

Мне стало не по себе. Но между тем я не жалела ни об одном своем поступке, ведь иначе бы просто не выжила, не оплатила бы академию, и моя мечта бы канула в небытие.

— Этот ваш человек это Рик? — Я думала, пытаясь оставаться хладнокровной.

Необходимо дослушать до конца. Не надо нервничать.

Но я уже измяла юбку, комкая ее руками, не заботясь о том, что она задирается едва ли не выше колен. Стук сердца набатом отзывался в ушах, а в голове шумела кровь.

— Рик? Он так представился? — Бенедикт чуть склонил голову, так что волосы на правой стороне коснулись плеча. — Но речь не о нем.

Мужчина поднялся. Я тоже встала с кровати.

— Гримуар, Эльза. Лишь по нескольким зельям стало понятно, какая удача вам улыбнулась. Пусть книги закрыты, но практически к каждой имеется запись о ее кратком содержании. Вы были столь неосторожны, что изготавливали напитки и порошки, которые не изучают ни в одной академии. Потому что для них недостаточно заучить заклятие и следовать инструкции, а необходима совместимость магии, предрасположенность к зельям. Это талант. Вы талантливы.

Комплимент?

Мужчина поджал губы и добавил:

— Но ходите по лезвию ножа. Сами понимаете, люди, на которых вы работаете, церемониться не станут.

— На которых я работаю? — глупо переспросила я.

— Да. Братья Спригатто. Ваш начальник самый невинный из них. Но мой вам совет, как только получите диплом, бегите как можно дальше. Иначе… Хотя не мне вам объяснять, сами догадываетесь.

Догадывалась, а теперь уверена — я вляпалась.

— Я не совсем понимаю, к чему вы ведете? — между тем спросила я.

Мужчина подошел ближе, но я была слишком обеспокоена угрозой от Саранчи, и страх перед ректором немного угас.

— У меня много достижений, и во многом я разбираюсь, но, к сожалению, не в девушках, — чуть помедлив, проговорил он. — Раз вас выбрали, почему бы вам не поработать на меня?

Я усмехнулась. Ректор нахмурился, поджав губы.

— Вы намекаете…

— Я не намекаю, а говорю прямо. Мне нужен кто-то внутри отбора. Та, кого не заподозрят.

— У вас вроде достаточно помощников, — удивленно проговорила я.

Мне не верилось, что могущественный ректор просит меня шпионить о претендентках.

Что-то не сходилось. Нелогично. Мужчина преподавал не один год, и чтобы не научился разбираться в девушках до сих пор?

Да он строит их, как генерал своих подчиненных!

— Я предпочитаю собирать всю информацию и не игнорировать мелкие детали. — Он поднял руку, касаясь могущественного артефакта на шее.

О свойствах амулета Бенедикта Карра не знал практически никто, разве что приближенные к императору и сам правитель. Говорят, вещица способна на то, что не сотворить ни одним заклятием.

— Вы останетесь участницей отбора. Но будете работать на меня. Естественно, рассказывать о нашем договоре запрещено. — Мужчина сделал паузу, перед тем как закончить: — А взамен вы получите так необходимый вам гримуар в единоличное пользование.

— Мне позволят вынести его из библиотеки? — севшим от волнения голосом спросила я.

Еще мгновение назад я была уверена, что ни за что не соглашусь, но теперь…

— Да. Более того, он станет полностью вашим.

Бенедикт назначил ту награду, за которую я могла поступиться своими принципами.

Мысль, что я потеряю доступ к рецептам, не покидала меня очень давно, но в последний год вовсе не давала покоя. Владение гримуаром сулило слишком захватывающие перспективы, чтобы запросто от него отказаться.

— Что если я не соглашусь? — сохраняя самообладание, спросила я.

Но ректор лишь усмехнулся — он уже разгадал меня и понимал, что рыбка попалась на крючок.

— Вы больше никогда не увидите свой гримуар. Я об этом позабочусь. В библиотеке его уже нет.

Я плотно сжала челюсть и задумчиво отвела взгляд в сторону.

Расчетливый подонок! Но с другой стороны, даже не верится, что мне предлагают взамен древний гримуар. Они ведь стоят целое состояние. Если собрать деньги, что я заплатила за годы обучения в академии, все равно бы не хватило.

Бенедикт спокойно смотрел на меня в ожидании ответа, который и так был ему известен.

Я в корне ошибалась — если он выберет Меланию, их муки будут обоюдными.

— Прежде чем я соглашусь, у меня есть еще несколько вопросов, — официально сказала я.

— Слушаю.

— Тот мужчина, что меня усыпил и принес сюда. Кто он?

— Мой друг.

— У вас слишком много друзей. Можно поточнее?

— Нет, Лост, нельзя.

— Мне он не нравится.

— Это ваши личные проблемы.

— Вы невыносимы, — спокойно произнесла я, не давая эмоциям отразиться в голосе.

— А вы зарвавшееся девчонка, но тем не менее я с вами разговариваю.

Так мы ни к чему не придем…

— Ладно, — тяжело вздохнув, протянула я. — Тогда как будет выглядеть наше сотрудничество?

— Наконец-то правильные вопросы, Лост, — кивнул он, словно студентке на лекции, что после ряда неудач ответила верно. — Мы заключим договор. Никто, даже распорядители отбора, не должен о нем знать.