Высочайший Академик отступил с выражением брезгливости на лице. В это время он услышал характерный свистящий звук падающего предмета, за которым последовал жуткий грохот. Вилникс замер. Потом повернулся: на полу в тысяче мельчайших осколков лежало зеркало. Нагнувшись, он подобрал кусочек стекла и повертел его в руках.

Как там говаривала бабушка? «Зеркало разобьется – печаль в дом ворвется». Он вглядывался в темный глаз, пристально смотревший на него из острого осколка, а потом подмигнул. «Хорошо, что мы не верим в приметы», – сказал себе Подлиниус и весело загоготал.

III. На топях

Предводительница гоблинов – низкая приземистая гоблинша по имени Мим – глубоко вздохнула, теребя амулеты и талисманы, висевшие на шее, и шагнула. Она вздрогнула, когда мягкая грязь просочилась между пальцами ее ног.

Скрид Пальцеруб уничижительно взглянул на нее:

– Ты все еще думаешь, что сумеешь сама пройти через Топи?

Мим не обратила внимания на его слова. Хлюп, хлюп, хлюп. Бледная липкая грязь покрыла ее лодыжки, затем икры и колени. Тогда Мим остановилась. Она понимала, что, если каким-то чудом ей самой и удастся перейти через Топи, ни старому Торпу, ни малышам никогда не сделать этого.

– Хорошо, – сказала она и сердито повернулась, продолжая проваливаться в трясину. Она подобрала юбку – грязь поднималась все выше. – Помоги мне выбраться отсюда, – произнесла она.

Скрид сделал шаг вперед и протянул костлявую белую руку. Подобно Топям, которые были его домом, каждый дюйм его тела был того же оттенка, что и бескрайняя поверхность трясины. Он вытащил гоблиншу, поставил на твердую почву и, стоя руки в боки, смерил ее презрительным взглядом.

Гоблинша порылась в своем мешке.

– Пятьдесят с каждого, как ты сказал, – проговорила она, – это будет… – Она подсчитала. – Пятьсот.

Скрид замотал головой.

– Цена выросла, – гнусаво сказал он, передразнивая гоблиншу. – По сотне с каждого. Теперь это будет стоить столько.

– Но ведь это все наши сбережения, – выдохнула Мим. – На что же нам прикажешь жить, когда мы доберемся до Нижнего Города?

Скрид пожал плечами:

– Это меня не касается. Я не заставляю вас идти со мной. Если вы сами можете перебраться через Топи с их грязью и ядовитыми ямами, не говоря уже о свирепых головоногах, рыбах-липучках и белых воронах, которые разорвали бы вас на кусочки, если бы заметили… Впрочем, решайте сами.

Мим угрюмо поглядела на остальных членов своего семейства, сбившихся в кучу на краю трясины. Она поняла, что выбор прост: либо они доберутся до Нижнего Города, либо они не доберутся туда никогда.

– Вот тысяча. – Гоблинша вздохнула, отдавая деньги. – Но твоя цена непомерно высока, чересчур высока.

Скрид Пальцеруб схватил деньги и сунул их в карман. Он отвернулся, процедив сквозь зубы:

– Моя цена гораздо выше, чем вы можете себе это представить, сударыня! – и он отправился по бесцветной липкой грязи.

Семья гоблинов собрала свои пожитки.

– Ну, пошли! – нетерпеливо крикнул им Скрид. – Давайте живо. Держаться вместе. Идти там, где иду я. И не оглядываться!

IV. В Башне Света и Темноты

Профессор Света был рассержен.

– Проклятые цепи, проклятое сверление, проклятый Вилникс Подлиниус! – рычал он, стиснув зубы. – Неужели требуется разрушить Санктафракс, чтобы его спасти?! – Он поднял кипу книг и начал их расставлять по полкам.

Всегда повторялось одно и то же: каждый раз, когда к летучей скале прикрепляли новую цепь, в его скромном кабинете из-за тряски наступал настоящий хаос. Бесценные аппараты ломались, уникальные опыты срывались, а библиотека оказывалась на полу.

Поставив последнюю книгу на место, профессор вернулся к письменному столу. Он уже собирался сесть, когда краем глаза заметил нечто совсем уж нежелательное. Но в этот миг раздался стук в дверь и Профессор Темноты ворвался в кабинет.

– Нам надо поговорить! – выпалил он.

Профессор Света не шелохнулся.

– Посмотрите, – мрачно произнес он.

– Что такое?

– Там. – Профессор указал на стену. – Свет!

Профессор Темноты засмеялся.

– Ну, вы должны быть довольны. Ведь свет как-никак – сфера ваших научных интересов и исследований.

– Как ваших – темнота, – огрызнулся Профессор Света. – Или, точнее, отсутствие света. Но всему свое место. И точно так же, как тьма воцарилась в сердце вашего бывшего протеже Вилникса Подлиниуса, так и свет проникает через трещины в стене. – Он повернулся и постучал по ступке. – Видите, все разваливается.

Профессор Темноты печально вздохнул:

– Мой кабинет в таком же ужасном состоянии. Первое, что сделал Вилникс, став Высочайшим Академиком, – забрал себе великолепное здание Школы Света и Темноты, отослав двух профессоров и их кафедры в полуразвалившуюся Башню Дождеведов. Взрыв, произошедший в башне, сильно повредил ее. И каждый раз, когда к скале прикрепляли новую цепь, разрушения умножались. Окончательный развал башни являлся лишь делом времени.

– Все, так больше не может продолжаться! – заявил Профессор Света. – Поэтому…

– Поэтому нам надо поговорить, – вставил Профессор Темноты.

– Поэтому, – продолжал Профессор Света, – я уже поговорил кое с кем насчет того, как изменить ситуацию.

Профессор Темноты посмотрел на своего коллегу со смешанным чувством восхищения и зависти. Несмотря на стесненные обстоятельства, старое соперничество между академиками продолжалось.

– С кем это вы успели поговорить? – спросил он.

– С Мамашей Твердопух, – последовал ответ.

– С Мамашей Твердопух?! – Профессор Темноты был ошеломлен. – С этой жадной старой курицей? Да она продаст свои собственные яйца, если ее устроит цена. Вы серьезно думаете, что мы можем ей доверять?

– Да, конечно, – ответил Профессор Света. – Мы можем доверять ей, зная, что она способна в любую минуту обмануть нас. Знание этого и будет нашей силой.

V. На задворках Нижнего Города

– Сюда, – сказал Слич, резко остановившись у ветхой лачуги.

Он отпер дверь и исчез внутри. Сопровождавший последовал за ним. Он закрыл дверь и подождал, пока крохгоблин найдет и зажжет лампу.