Это совершенно непривычная фраза. Чего хочу? Уйти отсюда. Убежать. Наверное, поэтому здесь девушкам ее не задают.

Виктор хмурится как будто он сам понимает глупость сказанного.

— Какой у тебя здесь досуг?

Я пожимаю плечами. До встречи с Виктором я смотрела в стену целыми днями и потихоньку теряла себя. Последние три дня читала те старые книжки, которые поставили в стеллаж, ходила в зал. Это было лучшее время за прошедшие полгода.

— Хочешь ноут? Он будет без интернета только.

— Зачем?

— Может у тебя получится писать.

— Хочу.

На этом мы прощаемся. Когда он уходит мне впервые за долгое время становится грустно от того, что я одна.

Возвращать себе человеческое страшно. Потому что человек по определению свободен.

Ноутбук мне приносят на следующий день. Это как будто благодарность за секс. Мне странно думать: словно мы с Виктором нормальные.

Мне кажется, мой хозяин предложил это от балды, однако он угадал.

Целый день я просто пишу. О том как ненавижу это место, все, что знаю про клуб — может быть, кто-нибудь найдет это и узнает про местных психов. Вспомнит про меня.

Потом я записываю всю свою историю. Смотрю в экран и чувствую, как слезы катятся по щекам. Я возвращаю себе себя.

На миг мне становится страшно. Ведь это попахивает бунтом. В клубе не нужны личности. Им нужны слабые и раздавленные куклы, какой я совсем недавно была.

«Зачем Виктор это со мной делает?» — закрадывается странная мысль.

Но мне нравится так. Он возвращает меня к жизни. Но разве можно отсюда сбежать?

На следующий день я вспоминаю слово «терапия» и еще пару дней муссирую его. Оно крутится в сознании, термин из прошлой жизни. Ответ на вопрос как будто проскакивает сквозь мои пальцы, потому что я слишком долго была оторвана от всего нормального.

Нет. Это не та терапия, которую назначает врач.

Психотерапия!

Я замираю по дороге из комнаты до зала.

Виктор ходит к психологу! Это открытие кажется мне просто нереальным. Я думала все эти козлы помешаны на жестокости и вообще не считают такие вещи своей проблемой.

Но Виктор не как они. Боже мой, кто же этот психотерапевт, взявшийся лечить чудовище?

Я замираю.

Кстати, о чудовищах.

Навстречу мне двигается Макс. Сейчас он кажется мне огромным. Ужасным монстром, с которым я точно не смогу совладать.

Я понимаю, что из-за брелка не могу долго стоять на месте иначе явится охрана проверять меня. Доложит Виктору. А это точно ни к чему.

Макс ожидаемо перегораживает проход передо мной.

Я опускаю голову. Потому что знаю, что нельзя его злить.

Сердце часто колотится. От это запаха мне дурно и тошно.

— Ну что, он уже тебя оприходовал? — Макс протягивает ко мне руку.

Я отступаю.

— Вам нельзя меня трогать.

Рука Макса сжимается на моей запястье.

— Да или нет?

Тогда я поднимаю голову. На миг глаза мне застит злость. Я ведь уже не его собственность. Пусть наслаждается.

— Да. И мне понравилось.

Глаза Макса наполняются злостью. Я понимаю, что ему тоже сейчас плевать на правила. Мне конец.

И тут появляются охранники. Слава богу, сработал сигнал с брелка.

Макс толкает меня в плечо.

— Пожалеешь, сука. Ты и этот выблядок, оба пожалеете.

Я спешу закрыться у себя и пару следующих дней вообще не появляюсь снаружи.

Я очень боюсь снова попасться Максу и оказаться у него в плену. Не выдержу, если он снова сделает меня своей. Поэтому я даже не рискую ходить в зал. Виктор не давал никаких распоряжений на счет моих тренировок. В этом плане я тоже свободна.

Наконец я чувствую себя в своей комнате как в крепости. Которая защитит меня от Макса. До этого я ощущала себя в тюрьме.

Я, как и раньше, сижу с ногами забравшись в кресло и, прикрывшись пледом, читаю книгу. НЕ подумала бы, что смогу ощутить себя прежней здесь.

И тут отворяется дверь.

Виктор еще не мог так рано вернуться.

Я холодею. На пороге Феликс, учредитель клуба, и Макс.

Только не это!

— Встала! — распоряжается Феликс и я спрыгиваю на пол.

Книга и плед — все разом оказывается под креслом.

Именно этот человек принял меня в клуб. Он сломал все попытки сопротивления и показал, что цена неповиновения смерть или кое-что похуже.

Ослушаться Феликса — подписать себе приговор.

Он хватает меня за подбородок и приподнимает лицо. Я знаю, что этот маньяк вездесущ. Он просматривает все камеры. Слушает каждое наше слово. Еще когда я перестукивалась с подругой, и однажды имела неосторожность заговорить о возможности побега, он вызвал меня на утро к себе. Отчитал и хорошенько отходил плеткой.

Вторая попытка неповиновения — смерть.

Может быть, Алина это попробовала.

Что он делает здесь?

Феликс сильнее сжимает мой подбородок.

— Так чем она тебя оскорбила? — говорит хозяин клуба.

Я знаю, что Макс соврет. Он точно соврет, поэтому говорю первой:

— Я попросила меня не трогать.

— Вполне разумно, — щурится Феликс.

— Эта сука сказала, что ее новый хозяин лучше меня.

— А вот это глупо, — говорит хозяин клуба.

В следующий миг я получаю оплеуху и падаю на пол. В ушах звенит, перед глазами все мутится.

«За что?» — в первый миг вспыхивает в голове, а потом я понимаю. Камеры в коридоре не пишут звук. В таком раскладе по ним видно только то, что мы с Максом говорили. И слово мужчины в клубе всегда весомей слова женщины.

— Дайте я ее накажу, — говорит Макс.

— Нет, — Феликс отстраняет его. — Это не твоя собственность. За нарушение правил она получит ровно то, чего достойна.

Он хватает меня за волосы и заставляет встать на колени.

Мне повезет, если это будет плеть.

Я жмурюсь, но удара не чувствую. Хватка на затылке слабнет, и я позволяю себе открыть один глаз.

— Что вы тут делаете? — на пороге комнаты стоит Виктор. — В особенности ты, Макс.

Потом мой хозяин глядит на Феликса.

— Я что мало клубу отвалил, чтобы этот озабоченный доставал мою девушку?

Феликс хмурится.